In English
История
Петр Фоменко
Неспектакли
Спектакли
Архив
На нашей сцене
Актёры
Пётр Алексеенко
Рифат Аляутдинов
Людмила Аринина
Анастасия Баева
Елена Барскова
Павел Баршак
Мария Большова
Стефани Елизавета Бурмакова
Анастасия Бурмистрова
Екатерина Васильева
Наталия Вдовина
Борис Горбачёв
Ирина Горбачёва
Александр Горох
Глеб Дерябкин
Эверетт Кристофер Диксон
Людмила Долгорукова
Никита Зверев
Андрей Казаков
Евгений Кожаров
Кирилл Корнейчук
Анн-Доминик Кретта
Игорь Кузнецов
Ольга Левитина
Людмила Максакова
Доминик Мара
Татьяна Масленникова
Полина Медведева
Манана Менабде
Андрей Миххалёв
Наджа Мэр
Ирина Пегова
Иван Поповски
Андрей Приходько
Нина Птицына
Моника Санторо
Дмитрий Смирнов
Алексей Соколов
Олег Талисман
Сергей Тарамаев
Андрей Щенников

Режиссура
Художники
Руководство
Руководство
У нас работают
Стажеры
Панорамы
Пресса
Видеотека
Вопросы
Титры
Форум
Заказ билетов
Репертуар на январь
Репертуар на ноябрь
Репертуар на декабрь
Схема проезда
Документы




Твиттер
Фейсбук
ВКонтакте
YouTube
Сообщество в ЖЖ



Нина Агишева
«Московские новости», 5.02.2002

Старосветская печаль

Повесть Гоголя, прочитанная литовским режиссером

Феллини как-то сказал, что врожденное чувство кино есть только у грузин и итальянцев. Не знаю, как другие, но то, что литовцы обладают врожденным чувством театра, — несомненно. Чтобы убедиться в этом, вовсе не нужно снова поминать фамилии знаменитых на весь мир литовских режиссеров — достаточно отправиться на новую сцену МХАТа имени Чехова на спектакль «Старосветские помещики» в постановке совсем молодого Миндаугаса Карбаускиса и на полтора часа погрузиться в удивительно неотразимую театральность и образность. Удивительно и то, что знаменитую гоголевскую повесть режиссер решает абсолютно без быта, без малороссийского буйства снеди, солений, варений, ватрушек и пирогов, вышитых полотенец и расписных кувшинов, яблонь и слив, которые прежде всего приходят на память при упоминании Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, мирных старосветских помещиков, чья нежная и преданная любовь друг к другу взволновала некогда молодого писателя до слез, и он увековечил эту пару, столь непохожую на других любовников мировой литературы. Впрочем, в спектакле есть гуси — те, которых гонял каждое утро с крыльца Афанасий Иванович. Их играют молодые актеры, они же — девки в доме и комнатный мальчик, чья роль неожиданно возросла и превратила повесть в философскую притчу. Есть замечательные костюмы Светланы Калининой — на Афанасии Ивановиче, например, жилет с вышитыми на нем цветами, яркими и красивыми, будто живыми, и Пульхерия Ивановна опять же солнечным счастливым утром будет поливать эти цветы из крошечного кувшинчика, а муж ее — блаженно замирать и вскрикивать от удовольствия. Несколько бутылок сыграют роль знаменитых водочек хозяйки, а разных размеров шкафчики и белая посуда — домашней утвари. Больше ничего и не надо, потому что главное — это пронзительный рассказ о любви и смерти, который из ничего, из воздуха, как это и всегда бывает в театре, творит постановщик.

Две стихии сталкивает он абсолютно безжалостно: грубую реальность, бесстыдную плоть — и эфемерные человеческие чувства, которые недолговечны, как цветы, но все-таки бессмертны. Первую воплощают дворовые девки и комнатный мальчик: они молоды, полны сил, им хочется жить, заниматься любовью, прыгать, скакать, петь, и, по счастью, незлые хозяева им не помеха. Трогательная забота стариков друг о друге вызывает у них снисходительную улыбку и кажется чем-то безнадежно устаревшим. Они не задумываются над жизнью: комнатный мальчик берет горсть земли, чтобы кинуть на могилу, так же весело и машинально, как еду с тарелки. Афанасий Иванович — Александр Семчев и Пульхерия Ивановна — Полина Медведева тоже не герои, пока не звучит рассказ о серенькой кошке: «Это смерть моя приходила за мною». Смерть Пульхерии Ивановны переворачивает все, и на наших глазах происходит то, что изумляло и самого Гоголя, — как это обычный старик, жизнь которого состояла только из сидения на высоком стуле, поедания сушеных рыбок и груш и добродушных рассказов, оказался способен на такую долгую, такую жаркую печаль. «Что бы ни было, но в это время мне казались детскими все наши страсти против этой долгой, медленной, почти бесчувственной привычки».

Постановщик в силу молодости и одаренности придумывает так много, что иногда его метафоры кажутся избыточными и хочется воздуха. Но две сцены нельзя не отметить: когда осиротевший Афанасий Иванович, уже не встающий со стула, медленно передвигается на нем по черепкам разбитых тарелок, разбитой жизни и когда стройная, сухонькая Пульхерия Ивановна наконец приходит за ним — на пуантах — и, строго спросив, не он ли продавил кресло, уводит его, счастливого, навсегда. Ученик Петра Фоменко Карбаускис в прошлом году был принят в штат «Табакерки», и можно только еще раз порадоваться чутью Олега Табакова на молодые дарования. В возглавляемом им МХАТе вообще бурлит жизнь: в один день вместе со «Старосветскими помещиками» шли еще две премьеры — «Ретро» Александра Галина в постановке Андрея Мягкова и «Священный огонь» Сомерсета Моэма в постановке Светланы Враговой, и в окошко администратора стояла невиданная здесь прежде очередь. Табакову, как и всем, приходится лавировать между кассой и искусством, но даже при том, что «Старосветские помещики» — зрелище для искушенного зрителя, очень не хочется, чтобы Карбаускис «застрял» в пространстве малых сцен. За ним так или иначе будущее — достаточно посмотреть, с каким восторгом играют в его спектаклях молодые артисты и как принимает его молодой интеллигентный зритель.


Другие статьи

Другие статьи: 1 | 2


© 1996—2024 Московский театр
«Мастерская П. Фоменко»
fomenko@theatre.ru
Касса: (+7 499) 249-19-21 (с 12:00 до 21:00, без перерыва)
Справки о наличии билетов: (+7 499) 249-17-40 (с 12:00 до 20:00 по будням)
Факс: (+7 495) 645-33-13
Адрес театра: 121165 Москва, Кутузовский проспект, 30/32
Rambler's Top100