Ольга Егошина
«Новые Известия», 17.01.2008

Бесприданница с Москвы-реки

Петр Фоменко открыл новый театр премьерой Островского

Театральный год только начался, но главное его событие уже определилось: лучший театр Москвы — «Мастерская Петра Фоменко» обрел свой дом. Здание на набережной Тараса Шевченко, обращенное окнами на Москва-Сити, вписано в окружающий ландшафт и построено с учетом всех достижений техники. Новоселье отпраздновали еще в воскресенье, собрав друзей и покровителей театра. А лучшим подарком стала премьера «Бесприданницы», которой открылась большая сцена театра.

Когда МХТ выпустил премьеру по Островскому (драматургу, как считалось, Художественному театру глубоко чуждому), критики с удивлением отмечали, что краски «Шекспира Замоскворечья» художественники сохранили. Только свет поставлен как бы за сценой: от этого все стало прозрачнее, чем обычно, проступил узор интриги, кружева диалога. Петр Фоменко перевел масляные краски «Бесприданницы» в графику. Цвета на сцене притушены. На заднике и вовсе фигуры превращаются в силуэты: театр теней. Мир волжского городка потерял устойчивость: качающиеся мостки пристани, на которых так легко споткнуться.

Художник Владимир Максимов разбивает пространство большой сцены на удобные и привычные актерам площадки-пятачки. Двери и окна намечены рамками. Схватив окно, великолепная дама-вамп Харита Игнатьевна Огудалова (Наталья Курдюбова) спешит навстречу долгожданному гостю Кнурову (Алексей Колубков). И рамка окна превращает фигуру актрисы в подобие старинного портрета. Спектакль изысканно красив красотой обреченной, избыточной, безнадежной. Чего стоит мизансцена последнего объяснения Ларисы с Карандышевым, хватающим ее за ноги, мешающим уйти, а наверху силуэты цыганского хора, под сурдинку поющего свою ведьминскую песню-пророчество.

«Бесприданница» — одна из самых мрачных пьес Островского. Не только девушку губят от скуки, всем жизнь не задалась. Удачливого Паратова мутит от предстоящей женитьбы на невесте с золотыми приисками. Поздняя страсть Кнурова к Ларисе саднит его душу. Все потеряла лихая бабенка Огудалова: ни одну из дочек не уберегла, не пристроила. Сам погубил свое тихое счастье самолюбивый дурак Карандышев.

В спектакль Фоменко предчувствие обреченности и беды входит вместе с Ларисой — Полиной Агуреевой. Хрупкая девочка с детским ртом и неожиданными грудными нотами волнует: и глаз не оторвать, и смотреть больно. Впервые слова Кнурова: «В ней же совсем нет этого житейского», — обрели полный смысл. В этой Ларисе совсем нет защитной оболочки притворства, хитрости, расчета или опыта. Она так доверчиво распахнута навстречу миру, что почти невозможно вынести эту искренность. Кажется, ей в голову не приходит, что люди могут иметь какие-то скрытые мысли и цели. Она так ласково садится на колени к жениху, так нежно кладет руку ему на плечо. Но стоит ему задеть Паратова, и Лариса-Агуреева немедленно и пылко начнет объяснять, насколько бросивший ее возлюбленный лучше всех. Агуреева играет самое трудное чувство на театре — первую любовь. Когда хмель бродит в крови и весь мир сосредоточен на одном желании, одном чувстве. Когда нарушено соответствие мер и весов. Когда за минутку с любимым не жалко жизни. Только один раз человеку дается благодать такой любви нараспашку, такого самоубийственного жара, такой всеобъемлющей нежности.

Эту девочку-драгоценность действительно надо беречь, надо спасать от нее самой. Только не бриллианты ей нужны и роскошь, а чтобы кто-то гладил по голове и уберегал от неминуемой беды: такая любовь никогда не может осуществиться. Никакой Ромео ее не будет достоин. 

Петр Фоменко пошел на довольно жесткий эксперимент: красавцу Евгению Цыганову отдал роль гнусавого жениха Карандышева, а фактурному, но малотемпераментному Илье Любимову — бенефисную роль Паратова. Результат (по крайней мере на первых спектаклях) довольно обескураживающий. Евгений Цыганов тратит большую часть душевных сил, чтобы скрыть свою мужскую привлекательность (и даже чуть пересаливает в этом стремлении), делая Карандышева абсолютно закомплексованным идиотом. А Паратов Ильи Любимова так занят своими живописными позами, что не успевает заметить Ларису, услышать ее.

Этот сбой в мужских ролях, наверное, мешает Полине Агуреевой, но придает пафоса трогательному ослеплению Ларисы. Услышав, что ее любимый обручен, она приникает к нему в прощальном объятии и никак не может оторваться. Не ходят ноги, ослабело тело, опустела душа. В финальной сцене, растрепанная, растерзанная, она будет долго смотреть вниз, размышляя: почему же нет сил на самоубийство, когда жить нечем и незачем?

Спектаклю «Бесприданница», уверена, суждена долгая жизнь. Еще будут уточняться ритмы и паузы, рисунки мужских ролей. Актеры будут постепенно осваиваться на новой роскошной сцене. Но уже сейчас понятно, что есть главное: театр, его здание с рекой Москвой за окном, оправданы той интонацией, с какой Лариса — Полина Агуреева спрашивает друга детства Васю Вожеватова (Андрей Щеников): «Что же мне делать, Вася? Что же мне делать?»

Другие статьи

• Бесприданница, Ксения Ларина, «Театрал (Театральные Новые Известия)», 02.2008
  
• Дом Островского на Москве-реке, Юлия Черникова, «Утро.ru», 28.01.2008
  
• Господа, вы звери, Елена Ковальская, «Афиша», 28.01.2008
  
• История о равнодушных людях., Марина Тимашева, «Радио Свобода», 25.01.2008
  
• Четвертое рождение театра, Сальникова Валентина, «Трибуна», 24.01.2008
  
• Трагедия с видом на реку, Ирина Шведова, «Московская правда», 19.01.2008
  
• Родом из одержимых, Наталия Каминская, «Культура», 17.01.2008
  
• Деловые люди в отсутствие любви, Алена Солнцева, «Время новостей», 17.01.2008
  
• Бесприданница с Москвы-реки, Ольга Егошина, «Новые Известия», 17.01.2008
  
• Смешные люди, «Итоги», 15.01.2008
  
• Премьера к новоселью, Алексей Филиппов, «Русский курьер», 14.01.2008
  
• Крыша для таланта, Алена Карась, «Российская газета», 10.01.2008
  
• Homo ludens, Ольга Галахова, «Литературная газета», 4.11.2002
  
• Поговорим о странностях любви к театру, Екатерина Васенина, «Новая газета», 30.09.2002
  
• Птенцы гнезда Петрова, Дина Годер, «Еженедельный журнал», 27.09.2002
  
• Обаяние гения, Сергей Конаев, «Экран и сцена, № 44 (614)», 11.2001
  
• Дети в интернате, жизнь в Интернете, Инна Вишневская, «Век № 40», 13.10.2000
  
• Когда б Толстой увидел эти игры…, Марина Давыдова, «Время новостей», 10.10.2000
  
• Фоменки играют счастье, Ирина Дементьева, «Общая газета», 6.07.2000
  
• Счастливая деревня Петра Фоменко, Геннадий Демин, «Культура», 29.06.2000
  
• Вечер в «счастливой деревеньке», Александр Мешков, «Комсомольская правда», 26.06.2000
  
• Ради этого и придумали театр, Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 24.06.2000
  
• Российская риторика, Марина Гаевская, «Современная драматургия, № 2», 02.2000