In English
История
Петр Фоменко
Неспектакли
Спектакли
Архив
На нашей сцене
Актёры
Денис Аврамов
Полина Агуреева
Полина Айрапетова
Мария Андреева
Анатолий Анциферов
Карэн Бадалов
Ольга Бодрова
Елизавета Бойко
Юрий Буторин
Иван Вакуленко
Иван Верховых
Степан Владимиров
Игорь Войнаровский
Елена Ворончихина
Мария Геращенко
Анатолий Горячев
Мадлен Джабраилова
Лилия Егорова
Дмитрий Захаров
Амбарцум Кабанян
Галина Кашковская
Александра Кесельман
Алексей Колубков
Дарья Коныжева
Вениамин Краснянский
Михаил Крылов
Наталия Курдюбова
Ксения Кутепова
Полина Кутепова
Максим Литовченко
Илья Любимов
Олег Любимов
Фёдор Малышев
Наталья Мартынова
Виталий Метлин
Александр Мичков
Александр Моровов
Томас Моцкус
Олег Нирян
Екатерина Новокрещенова
Игорь Овчинников
Серафима Огарёва
Николай Орловский
Кирилл Пирогов
Степан Пьянков
Тагир Рахимов
Дмитрий Рудков
Владимир Свирский
Екатерина Смирнова
Вера Строкова
Владислав Ташбулатов
Валюс Тертелис
Юрий Титов
Владимир Топцов
Никита Тюнин
Галина Тюнина
Василий Фирсов
Евгений Цыганов
Роза Шмуклер
Рустэм Юскаев
Павел Яковлев
Сергей Якубенко
Борис Яновский

Режиссура
Художники
Руководство
Руководство
У нас работают
Стажеры
Панорамы
Пресса
Видеотека
Вопросы
Титры
Форум
Заказ билетов
Репертуар на сентябрь
Репертуар на октябрь
Репертуар на ноябрь
Схема проезда
Документы




Твиттер
Фейсбук
ВКонтакте
YouTube
Сообщество в ЖЖ



Николай Караев
«Postimees», 26.10.2017

Галина Тюнина: в реальность телесериалов я не верю

«Свобода артиста – наша свобода – это то, что мы делаем на сцене. Там мы можем сказать все, что захотим. Если я захочу выразить свое отношение к чему-то, что происходит в мире, в жизни, в моей стране, я буду думать, как это сделать через сцену…»

Галина Борисовна Тюнина – ведущая актриса Мастерской Петра Фоменко, одного из самых самобытных и интересных театров современной России. Кинозрителям она знакома по ролям в «Мании Жизели» и «Дневнике его жены» Алексея Учителя, а также роли волшебницы Ольги в дилогии «Ночной Дозор» и «Дневной Дозор» Тимура Бекмамбетова. Сыграла Тюнина и небольшую роль в «Матильде» Учителя, о которой, правда, говорить отказывается. В Таллинне Галина побывала вместе со спектаклем «Сон в летнюю ночь» Мастерской Петра Фоменко. Она играет там сразу две роли: царицу амазонок Ипполиту и царицу эльфов Титанию. 

«Мы с Петром Наумовичем, пока мы живы»

– После Саратовского театрального училища вы два года работали в театре – и только потом поступили в ГИТИС на курс Петра Фоменко, хотя, наверное, могли остаться в театре. Как вы воспринимаете свой тогдашний выбор: как стечение обстоятельств, как судьбу, может быть?
– После стольких лет, которые мы, ученики Петра Наумовича, прожили в Мастерской Петра Фоменко, – конечно, то, что произошло тогда, воспринимается как судьба. Как иначе?.. Что до выбора, думаю, у меня никакого выбора не было, я ни секунды о нем не размышляла. Когда я училась в Саратове, мне было очень мало лет, это был не очень сознательный период для обучения – хотя многому меня научили именно в Саратовском театральном училище. Мне хотелось учиться дальше. И родители мои жили рядом с Москвой, а мне не хотелось жить от них далеко. Так случилось, что Саратовский театр драмы приехал на гастроли в Москву – а Петр Наумович как раз набирал в ГИТИСе курс. Всё счастливо совпало.

– Мастерская Петра Фоменко пять лет существует без Петра Наумовича. И вы, и другие актеры театра не раз говорили, что ваш театр – это образ мысли. Насколько этот образ мысли сохраняется – или, может быть, меняется?
– Я не могу сказать, что мы пять лет живем без Петра Наумовича. Да, мы живем без его физического присутствия, однако театр живет с его спектаклями и с артистами, которые были им воспитаны. Мы живем с ним, продолжаем жить с ним – и пока мы живы и в состоянии работать, мы будем ощущать его присутствие. Конечно, нам тяжело без него. Это естественно. Театр не может пока прийти в себя после момента расставания – пусть это и естественный момент, такие моменты изначально заложены в жизни, пусть к ним нельзя быть готовым. Мы пытаемся выстоять в этой своей сложной и прекрасной судьбе…

– В одном интервью вы говорили о том, что общность Мастерской – это стихия игры: «Особенно так было сразу после института. Это во многом был театр, где взаимоотношения строились на игре, и уже из игры возникало ощущение театра. Игра как шутка, игра как ирония». Мне кажется, «Сон в летнюю ночь», показанный у нас в Таллинне, – это и есть такая стихия игры…
– Да, это стихия игры театра Петра Наумовича настолько же, насколько в этом спектакле присутствуют его артисты и его ученики. Продолжение жизни, которой мы жили все эти годы. Конечно, когда в спектакль приглашают старшую группу актеров, воспитанных Петром Наумовичем, его школа, его ощущение театра будет присутствовать в спектакле. Гарантировать и предугадать ничего нельзя, но это те же самые артисты, они идут своим путем, не меняют коней на переправе, не пытаются переучиться и перейти на другие рельсы… Петр Наумович присутствует в нас – в каждом из нас.
В спектакле есть и молодые силы театра, они пришли позже и не захватили периода жизни с мастером. Возникает интересный момент: встреча нового поколения – «здравствуй, племя младое, незнакомое», – и поколения, которое в чем-то определило стиль и дух театра.

В жанре трагедии есть что-то безвозвратное

– «Сон в летнюю ночь» во многом – спектакль про актеров, которые играют в актеров, то есть настоящий шекспировский театр…
– Стихия игры в принципе присуща театру, иначе непонятно, что такое театр, если это не игра. Игра до полной гибели всерьез – да, такое бывает тоже. Это не обязательно ирония, шутка, попытка избежать серьезных переживаний. Другое дело, что не существует чистых комедий и чистых трагедий. Во всяком случае, для Петра Наумовича и нашего театра всегда было так: мы искали возможность пройти путем сложных переживаний артистов и зрителей на максимуме доверительности. А самое большое доверие возникает, когда зритель начинает смеяться. Этот момент для нас – определяющий. Ирония – это прежде всего самоирония, возможность подвергнуть сомнению то, что происходит с человеком, возможность увидеть ситуацию со всех сторон. Тут появляется какой-то масштаб. Для меня «Сон в летнюю ночь» – именно такая масштабная история: и странная, и смешная, и по-своему драматическая. Несерьезно о серьезном…
Замечательная Инна Натановна Соловьева, театровед, пишущая о театре очень много лет, как-то сказала, что у нашего театра веселые глаза и нам не идет играть трагедии в чистом виде – древнегреческие, или трагедии Шекспира… Может быть, я с ней даже соглашусь. У Петра Наумовича были веселые глаза, и у его театра – тоже…

– Я где-то читал, что Петр Наумович в последние годы жизни говорил о необходимости поиска трагедии. ..
– Может быть, он говорил о внутреннем ощущении. Его спектакль «Одна абсолютно счастливая деревня» – глубоко драматический, например. Но, мне кажется, в жанре трагедии есть что-то безвозвратное. А образ мысли Петра Наумовича и его театра всегда предполагает возможность выхода. Мы никогда не стремились к трагическому жанру – и это неспроста.

– Вы не противопоставляете шекспировскую комедию – и русский психологический театр, который предполагает жизнь в шкуре персонажа?
– Нет. Шекспир – уникальный человек: он создал театр и на много лет вперед определил театральную культуру, дал школу артистам – потому что он дал им роли. Величие Шекспира в том, что он способен снисходить до абсолютно площадного юмора, до почти животного смеха на грани пошлости – и тут же пронзает вас чистыми, высокими ощущениями подлинного человеческого страдания. Вот это отсутствие зазора, воздуха между смехом и переживанием – очень важно. Мне кажется, у Шекспира чистой трагедии даже и нет.

– В «Гамлете», как известно, потрясающе ироничные могильщики…
– Именно. И это тоже актерская школа – умение переходить из одного жанра в другой, не отпуская зрителя. А если делить спектакли на комедии и трагедии, часть зрителей можно потерять.

«Про “Матильду” ничего говорить не буду»

– Вы с Карэном Бадаловым – давние партнеры в театре и кино, в числе прочего вы играли Цветаеву и Эфрона в мини-сериале Михаила Козакова «Очарование зла». После стольких лет совместного творчества играть вместе – легче или сложнее?
– Это всё тоже судьба. Как в семье. Семью не поменяешь, даже когда кажется, что какие-то отношения исчерпаны. Семья – это когда ты прилагаешь усилия к тому, чтобы обновить отношения, углубиться в них еще раз, чтобы найти то, чего не было раньше. Это легко, потому что есть какой-то вместе пройденный путь, и это трудно, потому что не всегда ты находишь силы заново пройти какие-то отношения, которые, казалось бы, исчерпаны. Театру всегда помогают молодые актеры, которые отвлекают от привычных отношений, дают свежие ощущения. ..

– Как дети в семье?
– Да, конечно. В семье ведь всегда есть иерархия: уважение и непослушание, бунт молодых и терпение старших. Да, театр – дело семейное. Недаром в театре очень часто есть семейственность и династийность.

– Вы играете в кино редко, но метко, и славу вам принесли первые фильмы Алексея Учителя – «Мания Жизели» и «Дневник его жены». Не так давно вы снялись у Учителя в «Матильде»…
– Я не буду ничего говорить про «Матильду» – мне кажется, вокруг нее возникла нездоровая атмосфера, и я не хочу подливать масла в огонь ни с какой стороны. Мое присутствие в фильме крайне эпизодическое, скорее согласилась участвовать в нем в силу своих отношений с Алексеем Ефимовичем, которому я невероятно благодарна, который привел меня в кино – и с которым мы сделали два фильма, которые для меня неслучайны – и утвердили репутацию Учителя в игровом кино. Алексей Ефимович – бунтарь по природе, несмотря на интеллигентность. Он очень интересный человек. Повторю, я очень ему благодарна.

– И все-таки: почему вы не комментируете «Матильду»?
– Чтобы комментировать что-либо, надо очень хорошо знать предмет, о котором ты говоришь. Тем более, когда в деле замешано невероятное множество чужих мнений. Надо потратить огромное количество сил, чтобы всё хорошо изучить. А подхватить что-то по эмоциональным и политическим причинам… Свобода артиста – наша свобода – это то, что мы делаем на сцене. Там мы можем сказать все, что захотим. Если я захочу выразить свое отношение к чему-то, что происходит в мире, в жизни, в моей стране, я буду думать, как это сделать через сцену. Это – мое пространство.

– Среди ваших киноролей выделяется «дозорная» дилогия по романам Сергея Лукьяненко, более чем успешная коммерчески, к тому же это фантастика, жанр для вас редкий. Как вы вспоминаете «Ночной Дозор» и «Дневной Дозор» сегодня?
– Я думаю не столько о фильмах, сколько о фигуре режиссера Тимура Бекмамбетова. Если бы не он, может, я и не стала бы играть в «Дозорах». Он – интересный человек по сей день, хотя, признаться, я перестала следить за его творчеством. А к самим фильмам я отношусь не настолько серьезно, чтобы обсуждать их как некий шаг в кинематографе. Но и не могу сказать, что мне это было неинтересно. Да, я не увлекаюсь фантастикой… хотя есть фантастика высокого уровня – и не каждое фантазийное произведение можно назвать фантастикой. В «Дозорах» есть допущение, а допущения я люблю. Мне нравится допускать, что есть что-то, о чем мы пока не подозреваем. На сегодня мне это даже интереснее, чем сеть реалистических сериалов, загромождающих наше телевидение, может быть, с лучшими намерениями – показать нам нашу жизнь такой, какая она есть. Мне интереснее жизнь в «Дозорах», она будит фантазию и ощущение того, что мы чего-то еще не знаем, что нам что-то еще предстоит. А когда я вижу нечто реалистическое, я перестаю в это верить. В сериалы я не верю…

Источник: «Postimees»


Другие статьи

Другие статьи: 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10


© 1996—2024 Московский театр
«Мастерская П. Фоменко»
fomenko@theatre.ru
Касса: (+7 499) 249-19-21 (с 12:00 до 21:00, без перерыва)
Справки о наличии билетов: (+7 499) 249-17-40 (с 12:00 до 20:00 по будням)
Факс: (+7 495) 645-33-13
Адрес театра: 121165 Москва, Кутузовский проспект, 30/32
Rambler's Top100