Анна Балуева
«Комсомольская правда», 30.10.2014

«После занавеса»: дождаться неба в алмазах

Недавно мы писали о премьере Табакерки «Три сестры», отмечали и тот факт, что пьесы из знаменитой чеховской золотой тройки обязательно идут (хоть одна, хоть все три сразу, как в Театре имени Моссовета) на каждой российской сцене. А хотите знать, как встретились чеховская Соня из «Дяди Вани» и Андрей Прозоров – брат «Трех сестер»? Тогда вам в Мастерскую Фоменко.

Постановка Евгения Каменьковича – это два одноактных спектакля, чеховский водевиль «Медведь» и одноименная с общим названием пьеса ирландца Брайана Фрила, сочинившего этакий сиквел — встречу постаревших лет на двадцать (а то и больше) Сони Серебряковой и Андрея Прозорова.

Объединенные, стало быть, Чеховым, акты отличаются звучанием – как мажор и минор.

В «Медведе» к молодой вдовушке приезжает взыскать должок сосед-помещик, денег не получает, вызывает вздорную вдову на дуэль, она тащит пистолеты, бедолага учит ее стрелять и влюбляется. Сюжет хрестоматийный. Все веселье – в игре. Всклокоченная мадам Попова (Наталья Курдюбова), овдовев, весь свой темперамент теперь сублимирует в скульптуре – изваяла шикарный торс покойного мужа а-ля статуя Командора, и общается с недоделанной головой своего грешного «Николя» отдельно: крутит ему буратинный нос, ковыряет резцом в глазу и засаживает его же в макушку. Евгений Цыганов из нелепого и занудного мужичка в панамке превращается прямо в напористого «куртизана» — срывает одежду, заглядывает в декольте. Водевиль, одним словом.

Ну а после антракта мы попадаем прямиком в советский привокзальный буфет, где коротают время Соня из «Дяди Вани» и Андрей из «Трех сестер». Как они пережили революцию – непонятно, но на дворе 20-е годы, а значит им обоим по 40-50 лет. Фрил – не единственный, кто пытался и будет пытаться смоделировать будущее чеховских героев. Людмила Улицкая делала это в «Русском варенье», Акунин – в «Чайке», у Юрия Погребничко в театре «Около», помнится, постаревшие Оля, Маша и Ирина в шинелях смотрели сквозь решетку арестантского вагона. Здесь рыжая Соня в балахоне (Полина Кутепова) пьет водку, а Андрей во фраке и со скрипкой (Никита Тюнин) пытается поделиться с ней супом и куском черного хлеба. Она приехала в Наркомзем с бумагами по имению (простим автору-иностранцу фантазию насчет имения). Они рассказывают о себе и близких, и кое-что даже сносно, да вот беда – они друг другу врут, и все совсем не так. Жизнь утекла. Соня и Андрей — две тени прошлого на краю мира. В этом мире теперь «управляет кухарка», и буквальное воплощение этой метафоры у Фрила – уморительная, задастая, наивно-хамская Медуза Горгона, которую актер Дмитрий Захаров прекрасно «срисовал» с Фаины Раневской. Она тут и поломойка, и офциантка и таперша, которая закусив кривую папироску, сбацает и моцартовское и кабацкое под документальные кадры, временами мелькающие на заднике.

Другие статьи

• «После занавеса»: дождаться неба в алмазах, Анна Балуева, «Комсомольская правда», 30.10.2014
  
• Занавес. Истории любви, Ольга Абакумова, «http://musecube.org», 22.08.2012
  
• Продолжения следуют, Елена Губайдуллина, «Энергия успеха», 01.2011
  
• Многоуважаемые щи, Ирина Алпатова, «Культура», 23.09.2010
  
• До свиданья, Чехов!, Алла Шендерова, «www.openspace.ru», 15.09.2010
  
• «После занавеса»: Чехов двадцать лет спутся, Марина Шимадина, «Ваш досуг», 15.09.2010
  
• Судьбы Бобика и Тоби, Ольга Егошина, «Новые Известия», 15.09.2010
  
• Небо в алмазах. Они двоятся, Елена Дьякова, «Новая газета», 13.09.2010
  
• Перед и после, Григорий Заславский, «Независимая газета», 13.09.2010
  
• «После занавеса»: в зале ожидания, Наталья Витвицкая, «www.vashdosug.ru», 13.09.2010