Тамара Сергеева
«24», 1.11.1994

Спектакли для всех и? только для своих

Случай, случай? какие неожиданные сюрпризы он подчас преподносит — нарочно не придумаешь! Так, в одну из пятниц октября он срежиссировал удивительный спектакль, вполне в духе пресловутых перформансов, сведя вместе в тот вечер в театре имени Моссовета двух великих поэтов.

Сразу на двух сценах — на большой — внизу, и «Под крышей» — наверху — в трагическом театре жизни (в котором все так перепуталось, что не отделить вымысел от правды, шутовство от драмы, а клюквенный сок от настоящей крови) страдал от неразделенной любви романтик-Поэт, балагурил оптимист Арлекин, грустил Пьеро (и он же Паяц), смахивала в небытие людскую суету Смерть?
Внизу — Александр Блок, «Балаганчик», представленный молодыми актерами Мастерской Петра Фоменко (премьера 3 мая в Париже, в Москве игрался впервые). Наверху — Федерико Гарсиа Лорка, «Когда пройдет пять лет», «легенда времени», разыгранная столь же юными выпускниками Павла Хомского (тоже премьера этого года).
Сопоставление было неизбежно. Но драматизм «столкновения» спектаклей оказался не только в том, что оно подчеркнуло достоинства одного и недостатки другого. Это столкновение само по себе стало своеобразным спектаклем о непростой судьбе Актера, который в умелых руках становится способным разговаривать со звездами, а предоставленный самому себе, даже выложившись весь, «вывернувшись» наизнанку, остается пленником пыльного сценического пятачка.
У И. Поповски, виртуозно владеющего сценическим пространством, «чувствующего» стиль буквально кожей, актерский ансамбль не просто слажен — продумана и отработана партитура до мельчайшего движения. 
Театральный мир Поповски — причудливый, яркий калейдоскоп, являющий нам разные лики жизненного Балаганчика. В нем остроумно «перемешались» сочность «кабацких» жанровых эпизодов и ломаная силуэтная графичность таинственного заседания мистиков, карнавальное шутовство рыцарского бала и горечь уличных «невстреч» героев?
А крутит этот калейдоскоп Смерть. Дама хоть и невидимая, но всевластная, неумолимая, ее ждут, ее хотят увидеть пусть одним глазком, ее боятся, над ней смеются? Она там, за вселенским холодом Космоса, за снежной пеленой ночи, из которой явится на улицы Петербурга — Женщина-Комета, Незнакомка в черном.
Да, актерам Мастерской Фоменко повезло. Им было что играть. Актерам Павла Хомского повезло, прямо скажем, не очень. Маргарита Терехова прекрасная актриса. Но что предложила она молодым? Бутафорский, полусамодеятельный спектакль «для своих» — мам, пап, бабушек, близких друзей, которые простят халтурную работу звукооператора, балетмейстера, художника. Тактично не заметят, как, борясь с «не своим» амплуа, актрисы явно эту борьбу проигрывают? Зато бурно будут рады любому удачно произнесенному монологу, любому проявлению подлинной актерской страсти.
И они все, конечно же, старались. Горел и страдал Дима Бозин (Поэт) — скользящая полуулыбка, гибкое тело?
Был выразителен колоритнейший Олег Останин (Хуан, Игрок в регби. Арлекин), блистала в своем актерском этюде сама Терехова (Маска)? но все как-то не складывалось вместе, не озарялось тем неуловимым внутренним светом, что возносит произнесенное слово в высоты поэтического мира?

Другие статьи

• Актер мирного сосуществования, «Дом Актера», 05.1997
  
• Спектакли для всех и? только для своих, Тамара Сергеева, «24», 1.11.1994
  
• Вознесение кукол, Александр Соколянский, 1994