Виктория Никифорова
«Эксперт», 15.04.2002

Могильщица капитализма

В Театре Петра Фоменко — премьера спектакля «Безумная из Шайо». Главная героиня мочит олигархов и гонит со сцены цинизм и алчность. Получается смех сквозь боль
Жан Жироду, патриарх французской интеллектуальной драмы, написал «Безумную из Шайо» в 1942 году. Одна из лучших его комедий «Безумная» многослойна. Ее сюжет можно пересказать современным языком: сумасшедшая бомжиха при помощи нескольких люмпенов отправляет на тот свет французских олигархов. Можно интерпретировать поэтически: мудрая «безумная» при помощи своих друзей-артистов открывает миру то прекрасное, что в нем есть, прогоняя со сцены цинизм и алчность.
Но при любой трактовке неизменно одно. В «Безумной из Шайо» есть четыре роскошные женские роли. Это голосистый квартет городских сумасшедших — Безумная из Пасси, Безумная из Сан-Сюльпис, Безумная из Конкорд и Безумная из Шайо. Собравшись на совещание, они, в промежутках между бреднями, фантазиями и воспоминаниями, успевают спасти заблудшее человечество. Не роли — мечта, лакомый бенефисный кусок для актрис Петра Фоменко.

Мужское

Поначалу казалось, что первый акт, в котором олигархи наивно рассказывают о своих кознях, Фоменко сократит, а может быть, вообще выбросит. Но он рискнул его оставить. На наших глазах за столиком парижского кафе, под голос разбитого фортепьяно учреждается Объединенный Банк Парижских Недр, сокращенно ОБПН. Трое проходимцев приглашают в свою шайку «человека без имени, изыскателя», который на голубом глазу обещает им найти нефть прямо под полом кафе, в котором они выпивают. Доказательство неисчерпаемого богатства парижских недр — привкус керосина в воде, которую без устали глотает изыскатель.
На этот керосин и поймает Безумная из Шайо банкиров. Она объявит, что в канализационном люке прямо в ее подвале текут нефтяные реки, раздольные, как в Арабских Эмиратах. В доказательство будет предъявлена бутылка отборного керосина. Набежавших олигархов Безумная заставит залезть в люк — надо же удостовериться в наличии черного золота — и запрет там до Страшного суда.
История с нефтяными олигархами напоминает скандальный фильм Петра Луцика «Окраина». Разница только в антураже: в «Окраине» свои недра от олигарха защищали лубочные пейзане, в «Безумной из Шайо» против банкиров бунтует сфера обслуживания — официант и судомойка из кафе при поддержке трудовой интеллигенции — бродячих певцов, которые весь спектакль ловят и не могут поймать ускользающий мотивчик, забытые слова старой песенки. Эта песенка и спасла Фоменко от скандала. Режиссеру хватило здравомыслия не дразнить зрителя, смягчить социальную сатиру Жироду и превратить свой спектакль в шутку, пускай грустную.

Женское

Во втором акте начинается веселье. Действие переносится на другую сцену — если только можно назвать сценой малогабаритное помещение, где, наступая друг другу на ноги, ютятся актеры. Под потолком раскачивается на канатах продранное царское ложе с помойки. А на ложе, скрипя зубами и суставами, забирается колченогая Безумная из Шайо. К ней вспархивает Безумная из Сан-Сюльпис, вся в рыжих кудряшках, драных кружевах и охах и ахах. Ложе трещит под величественной Безумной из Пасси и чуть не разваливается, когда на него балетным прыжком взлетает самая ненормальная из всей четверки, загадочная, роковая и сногсшибательная Безумная из Конкорд. Они играют с воображаемыми предметами, приводят с собой давно умерших возлюбленных и разговаривают с чучелом собачки. Тени забытых и придуманных людей населяют их призрачный мирок. Они судят олигархов и отправляют их на тот свет, не забывая препираться из-за любовной неудачи полувековой давности.
Погрузив действие в ворох сумасшедших выдумок, Фоменко затушевал левацкий экстремизм автора. Он тщательно избегает возможных ассоциаций с сегодняшним днем, постоянно напоминая нам: мы в Париже, здесь грассирует любой уличный жонглер, а официант говорит «пардон» с чисто французским прононсом. Сегодня Фоменко ставит с той же тонкой изворотливостью, с какой в 70-е обходил цензуру, и умудряется быть идейным в меру, не раздражая экстремизмом вялых театральных завсегдатаев. Фоменко мастер уклоняться, задавать вопросы и уходить от ответа. При желании в его «Безумной» можно увидеть просто театральный анекдот.
От дидактики режиссера спасла бедность — не метафорическая, а буквальная. По сюжету, Безумная из Шайо загоняет своих олигархов куда-то под сцену, где они и исчезают навсегда. Но в крошечном театре Фоменко под сценой нет ничего — ни нефти, ни даже подвала. Потоптавшись под огромным канализационным люком, олигархи выныривают наружу — бессмертные и невинные, как ангелы, и даже запевают что-то хором.
Каждая секунда «Безумной из Шайо», полная милых дурачеств, напоминает нам, что мы в театре, что все происходящее не более чем игра. Но режиссер не позволяет нам забыть, что у игры этой есть мучительная реальная подоплека. В конце концов, его театр выглядит не менее нищим, чем его герои. И этот двойственный настрой — боль сквозь смех — сильнее всего ранит память в новом, виртуозно уклончивом спектакле Фоменко.
В «Безумной из Шайо» играют три поколения «фоменок». Галина Тюнина — заглавная героиня — из старших. Здесь у нее седые волосы и вполне безумный вид. 

Другие статьи

• Безумная Шайо, Ольга Егошина, «Вёрсты», 4.06.2002
  
• Безумный мир на подмостках, Любовь Лебедина, «Труд», 21.05.2002
  
• Растворение в канализации, Глеб Ситковский, 05.2002
  
• Имя полуденного незнакомца, Александр Смольяков, «Планета Красота, № 5-6», 05.2002
  
• Мастерская П. Фоменко. «Безумная из Шайо» Ж. Жироду, «Театральная афиша», 05.2002
  
• Инсценированные сновидения, Елена Губайдуллина, «Новое время, № 18-19», 05.2002
  
• Честь безумцу!, Екатерина Дмитриевская, «Экран и сцена, № 15-16 (633-634)», 05.2002
  
• «Безумная из Шайо», Виктория Никифорова, «Седьмой континент», 05.2002
  
• Фоменко и невидимки, Глеб Ситковский, «Метро», 25.04.2002
  
• Реальности не бывает, Дина Годер, «Еженедельный журнал», 25.04.2002
  
• Под сенью бабушек в цвету, Екатерина Васенина, «Новая газета», 22.04.2002
  
• Вечность пахнет нефтью, Павел Руднев, «Ваш досуг», 22.04.2002
  
• «Старухи» переиграли всех, Нина Агишева, «Московские новости», 16.04.2002
  
• Энергоносители, Елена Ковальская, «Афиша», 15.04.2002
  
• Могильщица капитализма, Виктория Никифорова, «Эксперт», 15.04.2002
  
• Четыре безумные женщины убили четырех умных мужчин, Игорь Вирабов, «Комсомольская правда», 12.04.2002
  
• Сестры по разуму, Наталия Каминская, «Культура», 11.04.2002
  
• Ловушка для учредителей, Мария Хализева, «Вечерний клуб», 11.04.2002
  
• Бомжихи в стиле декаданс, Алла Шендерова, «Общая газета», 11.04.2002
  
• Премьера, «Новая газета», 11.04.2002
  
• Обруч — в небо, буржуев — в канализацию, Глеб Ситковский, «Алфавит», 9.04.2002
  
• Адюльтер нам только снится, Артур Соломонов, «Газета», 8.04.2002
  
• Бешеные бабки, «Итоги», 8.04.2002
  
• Трест, который сгинул, Олег Зинцов, «Ведомости», 8.04.2002
  
• Парад безумиц, Алексей Филиппов, «Известия», 6.04.2002
  
• Французские юродивые на московской сцене, Роман Должанский, «Коммерсант», 5.04.2002
  
• Спасатели из «Мастерской», Ирина Корнеева, «Время МН», 5.04.2002
  
• Евы Парижа, Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 5.04.2002
  
• Старые клячи, Антон Красовский, «Независимая газета», 4.04.2002
  
• Homo ludens из Шайо, Марина Давыдова, «Время новостей», 4.04.2002
  
• Норма безумия, Марина Мурзина, «Аргументы и факты, № 16», 04.2002