Игорь Вирабов
«Российская газета», 21.12.2012

Поматросят и не бросят

В новом спектакле «Моряки и шлюхи» актеры «Мастерской Петра Фоменко» обходятся без лишних слов

Собственно, слов в этом спектакле и нет. Почти что. Так, обрывки фраз и реплик. Донесенные ветром. Собственно моряки и шлюхи в натуральном виде на сцене тоже не появляются. Хотя юная стажерка Серафима Огарева и танцует под скабрезную песню Солти Дика “Serafina” — про неутомимую королеву всех портовых девиц из далекого городка Кальяо.

Все здесь, кажется, странно. Отсутствие слов в театре, всегда искавшем вкусы и смыслы в словах. Пикантное «шлюха» на афише. Пластические спектакли сейчас в ходу — и «фоменки» тут не первооткрыватели жанра — но для них это явно шаг в сторону. В какую? На этих словах тенью отца Гамлета непременно должен появиться какой-нибудь скептик. Напомнив, что постановку благословил еще сам Петр Наумович, он порассуждает о том, как нужны театру свежая смелость и новое дыхание. Легкость, заметит скептик, — вижу, но какая-то она нефоменковская. «Мастерская», мол, по-прежнему прекрасна, но лучше бы она шла куда-нибудь к новым горизонтам.

Вот, пожалуйста, «шаг в сторону». «Фоменки» в пластических «Моряках и шлюхах» не такие, как всегда. Притом, мне кажется, все равно — оставшиеся на других не похожими. В такой вот пластической форме трудно обнаружить «крупность и масштаб», но нет тут и таких претензий. Есть перетекающие из сцены в сцену танцы и есть очевидная драматическая коллизия — даже если мужчины не в тельняшках, а дамы все равно не снимут купальников.

О постановщике Олеге Глушкове говорят сейчас уважительно — помимо его работы в фильме «Стиляги», знающие люди помнят множество его постановок с выпускными курсами ГИТИСа, танцевальный спектакль в «Школе драматического искусства».

«Разрешаешь? Ну разреши. Сначала разреши, а потом не разрешай». Это барышня уговаривает ухажера. Потом теми же фразами жонглируют девушки в отсутствие мужчин. Есть тут и девушка, скажем так, больше других познавшая жизнь (Лилия Егорова), — ее в приливах нежности заваливают то муляжами рыбных туш, то муляжами цветов. Она каким-то голосом «из вечности» произносит — «Спасибо за рыбу, Максим» или «Спасибо тебе за все, Петя». Еще раз — произносятся слова «холодно», «теплее», «жарко» — когда группа джентльменов развлекается игрою в жмурки с девушкой. Больше ни слова. В конце первого действия Полина Кутепова, обжигаясь, глотает чай под песню Алексея Хвостенко «Конь унёс любимого» — и жутковато хохочет, размазывая помаду по лицу.

Три женских возраста в спектакле явно неспроста, как и то, что мужчины здесь явно — лишь тени. Но тени, без которых и женщин нет: когда время на сцене вдруг начинает расплываться и сестры Кутеповы движутся, как в замедленной съемке, — они оказываются куклами, каждым движением которых управляют шестеро мужчин. Вообще их танцы — это какие-то танцы жизни со смертью. Все течение жизни, со взаимным притяжением и враньем, непримиримой любовью и невыносимой легкостью трюков — лишь колесо танцев, которые катятся куда-то туда. Взгляд на М и Ж сквозь эти танцы — взгляд фаталиста, взгляд самца богомола, замершего после спаривания в ожидании, когда самка его съест. При всем многообразии женских архетипов, при всей их вечной жертвенности — все они танцуют по жизни в сторону той самой тетеньки: и «спасибо за рыбу, Максим» звучит как «не забывай того, ради чего мы страдали». Но дальше — челюсти хрясть. Куда ж они друг без друга. Завораживают, аж жуть.

Мелодий в спектакле множество, самых разных, внезапных — от Генделя до группы «Аукцыон». Блестящая сцена — когда под «Яблочко» изящные актрисы пускаются вприсядку на манер солистов таких-то краснознаменных ансамблей. «Поматросить» под «Яблочко» — вот чего так не хватало Мадлен Джабраиловой, Полине и Ксении Кутеповым: у них это вышло просто прекрасно. Как и стажерок Ирины Горбачевой, Серафимы Огарёвой и Екатерины Смирновой, конечно… Или танец ножек, оставшихся вдруг без своих хозяев (тех скрыли длинной черной шторкой). Да, и еще этот тип с черными кудрями и на каблучках — явно напоминающий Цискаридзе.

А в коротком втором действии — «шлюхи» в бальных платьях и «матросы» в смокингах танцуют под музыку Вивальди. Каждый готов любить, отдаться или сожрать другого, но каждый ехидно танцует свое, а все вместе — оказываются оркестром. Все вполне в соответствии с философией «фоменок».

Надо бы спросить — ну и куда вытанцовывает театр такими пластическими па? Да вытанцует, никуда не денется. Моряки и шлюхи — безделица? Может, и так — но безделица явно не лишняя. Вензель хитрый и со смыслом.

Другие статьи

• Терпсихора в прозе, Юлия Потапова, «http://www.start-std.ru», 02.2014
  
• Игра в молчанку, Петр Сейбиль, «http://vtbrussia.ru», 7.10.2013
  
• «Моряки и шлюхи»: танец чувств, Ольга Абакумова, «http://musecube.org», 14.02.2013
  
• «Моряки и шлюхи»: долой слова и юбки, Анна Балуева, 17.01.2013
  
• Моряки и шлюхи, Алексей Киселев , «Афиша», 26.12.2012
  
• Концерт по заветам, Роман Должанский, «Коммерсант», 25.12.2012
  
• «Моряки и шлюхи»: танцуют все, Наталья Витвицкая, «vashdosug.ru», 25.12.2012
  
• Попробуй попляши, Глеб Ситковский, «Ведомости», 24.12.2012
  
• «Моряки и шлюхи» оказались начинающими балеринами, Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 24.12.2012
  
• Евгений Каменькович: «На „Язычников“ меня благословил Фоменко», Анна Чужкова, «Культура», 23.12.2012
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» станцевали «Моряков и шлюх», Марина Шимадина, «Известия», 21.12.2012
  
• Поматросят и не бросят, Игорь Вирабов, «Российская газета», 21.12.2012
  
• Необычный премьерный спектакль на сцене «Мастерской Фоменко», Людмила Траутмане, «http://gallerix.ru», 20.12.2012
  
• Танцплощадка народов мира, Николай Берман, «Газета.ru», 20.12.2012
  
• Танцы о свободе, Галина Шматова, «http://afisha.mail.ru», 18.12.2012
  
• Спектакль без слов покажет «Мастерская Петра Фоменко» во вторник, Наталья Курова, «РИА-новости», 17.12.2012
  
• Евгений Каменькович рассказал о «Моряках и шлюхах», «http://www.teatral-online.ru», 14.12.2012