Ольга Фукс
1996

Четырнадцать песен о странностях любви

В холодновато-изысканном зале на Пречистенке, 32, с его мраморными колоннами, хранящими атмосферу серебряновековой культуры, стало доброй традицией играть спектакли загадочные, без четко обозначенной фабулы с завязкой, кульминацией и развязкой, но зато отданные на откуп игре чувств и фантазий, рассказам о том, что, по словам Маленького Принца, не видно глазу. Три сезона назад Олег Меньшиков в роли гениального и безумного Нижинского, бросался в открытое окно только что отыграв на пару с Александром Феклистовым мучительный и вдохновенный диалог творца с Богом, чертом, антрепренером и альтер эго. Теперь здесь обосновались «фоменки», кочующие по всей Москве со своими стильными постановками.

Новый спектакль «Таня-Таня» поставлен по пьесе 23-летнего драматурга Оли Мухиной. В Литинституте долго не знали, зачислить ли ее на отделение прозы или поэзии, и наконец через семинар критики она попала на факультет драматургии. Помимо «Тани-Тани», у Оли есть еще три пьесы — и все они про любовь к человеку по фамилии Иванов. В рождении «Тани-Тани», жанр которой определили, как «14 песен о странностях любви», принимала участие почти вся труппа, включая мэтра театра Петра Фоменко.
?Сначала было даже не слово, а звук — примитивно-космический звук саксофона в «Полуночном вальсе» Амадио, приглашающий зрителей на нежное неторопливое действо. Восточный ковер, вазы с фруктами, цветы и вино, где-то вдалеке — комната под теплым абажуром, как место, где совершается некое таинство, — интерьер, в котором оно происходит. Три пары разного темперамента: Таня (Ксения Кутепова), Иванов (Андрей Казаков), Мальчик (Кирилл Пирогов), Девушка (Полина Кутепова), Василий Охлобыстин (Андрей Приходько), Зина (Галина Тюнина) — казалось бы, достаточное условие для того, чтобы создать идиллию. Только идиллии не получается: Мальчик (самый поэтический герой) любит Девушку, Девушка — Иванова, Иванов — Таню, а Таня — Иванова, а Таню — Охлобыстин, а его — Зина, но когда Охлобыстин, образумившись, хочет вернуться к Зине, она его не принимает.
Особой магией здесь обладают имена. В Иванове есть что-то от чеховского Иванова с его метаниями между жалостью и любовью, чувством собственной никчемности и способностью причинить боль. При имени Охлобыстина сама собой лезет в голову ассоциация с неформальным лидером нашего молодого кино (а теперь в некотором роде и театра) Иваном Охлобыстиным. Магическая раздвоенность названия «Таня-Таня» (Девушку, которая любит Иванова и любима Мальчиком, тоже зовут Таня) усиливается из-за того, что Таню-Таню играют сестры — Девушку — Полина Кутепова — этакая молоденькая, еще никем не признанная Эдит Пиаф, Таню — Ксения Кутепова, томная красавица, слегка подуставшая любить. Они смотрятся друг в друга, как в зеркало, как в свое прошлое и будущее, и за их игрой можно следить бесконечно. Рядом с этим зеркальным отражением существует совершенно особо, отдельно и непохоже Галина Тюнина в роли Зины, совершенно естественно переходя от юмористического гротеска к тонкому лиризму, к тихому смеху сквозь слезы над людьми, над жизнью и, главное, над собой.
При всей разнице эпох и стилей в этом зыбком недоговоренном действе есть что-то чеховское — помните, люди пьют чай, а в это время рушится их жизнь. Перебрасываются словами и фразами, легкими и увертливыми, как воздушные шарики, объясняясь взглядами и улыбками сквозь слезы, и вдруг кричат друг другу что-нибудь невозможное, смертельное, как удар ножа. А потом успокаиваются, затихают — так и живут с этим воткнутым в душу убийственным словом. Вдруг откуда ни возьмись появляется рабочий дядя Ваня (Рустэм Юскаев), чтобы починить окно, в бешенстве разбитое Ивановым. Простой такой, хороший дядя Ваня. И упоительно рассказывает свои незамысловатые, милые сердцу истории о женщине своей мечты: «Одна женщина шла домой из гостей. Идет и видит: в луже лежит молодой мужчина. Совсем пьяный. Но она не испугалась, пожалела его, подняла, привела домой. А сейчас живут — любо-дорого посмотреть». А ты хохочешь и думаешь, а ведь правда, как же кому-то просто удается жить на этом свете?
В спектакле «Таня-Таня» очень много воздуха, который в холодном зале на Пречистенке порой воспринимается, как длинноты. А потом понимаешь, что именно воздуха теперь больше всего и не хватает.

Другие статьи

• Арденский лес Петра Фоменко, Алла Шевелева, Анастасия Иванова, Лариса Каневская, «Станиславский № 23», 09.2008
  
• Игра в театр, Алена Злобина, «Эксперт», 21.02.2000
  
• Лики Прекрасной Дамы, Екатерина Сальникова, «Театр, № 1», 01.1997
  
• Пространство людей и салатов, Екатерина Сальникова, «Московский наблюдатель, № 3-4», 04.1996
  
• Четырнадцать песен о странностях любви, Елена Губайдуллина, «Культура», 30.03.1996
  
• Двадцать пять пудов любви, Елена Кочетова, «Вечерняя Москва», 12.03.1996
  
• Шампанское, вальс и крушение судеб, Наталия Колесова, «Российские вести», 1.03.1996
  
• Человеческое сердце, Ирина Силина, «Экран и сцена, № 13», 03.1996
  
• Яблоневый сад, «Экран и сцена, № 13», 03.1996
  
• «Бердслеобразность — мой девиз», Александр Соколянский, «Неделя, № 5», 02.1996
  
• Выбор критика, Александр Соколянский, «Неделя, № 4», 02.1996
  
• Оля — Оля, Елена Ковальская, «Дом актера, № 1-2», 02.1996
  
• В душе нашей — странное есть, Ольга Горгома, «Сегодня», 27.01.1996
  
• Цветы запоздалые российского театра абсурда, Лариса Юсипова, «Коммерсант», 24.01.1996
  
• Четырнадцать песен о странностях любви, Ольга Фукс, 1996