In English
История
Петр Фоменко
Неспектакли
Спектакли
Пугачёв

Бо­жест­вен­ная ко­ме­дия. Вариации

Совер­шенно Неве­ро­ят­ное Со­бы­тие (Же­нитьба в 2‑х дейст­виях)

Новогоднее приключение Маши и Вити

Маяковский. Послушайте

Вишнёвый сад

Подарок

Двадцать третий

Мой Брель

Рыцарь. Моцарт. Пир. 

К 90‑ле­тию Петра Фоменко. «Коме­дия о тра­гедии»

Опасные связи

Чающие движения воды

Моцарт «Дон Жуан». Генеральная репетиция

Доктор Живаго

Молли Суини

Королевство кривых

Выбрать троих

Счастливые дни

Завещание Чарль­за Адам­са, или Дом се­ми по­ве­шен­ных

Чайка

Король Лир

Мастер и Маргарита

Lёгкое Dыхание

Серёжа очень тупой

Египетские ночи

…Души

Мамаша Кураж

Школа жён

Смешной человек

Сон в летнюю ночь

Руслан и Людмила

Фантазии Фарятьева

Лет­ние осы ку­са­ют нас да­же в но­яб­ре

Послед­ние сви­да­ния

Египет­ская мар­ка

Безум­ная из Шайо

Заходите-заходите

Театральный роман (Записки покойника)

Пять вечеров

Алиса в За­зер­калье

Рыжий

Триптих

Сказка Арден­нско­го леса

Беспри­дан­ни­ца

Самое важное

Он был титу­ляр­ный совет­ник

Вой­на и мир. На­ча­ло ро­ма­на

Семейное счастие

Одна аб­со­лют­но счаст­ли­вая де­рев­ня

Волки и овцы

В гостях у барона Мюнхгаузена


Архив
На нашей сцене
Актёры
Режиссура
Художники
Руководство
Руководство
У нас работают
Стажеры
Панорамы
Пресса
Видеотека
Вопросы
Титры
Форум
Заказ билетов
Репертуар на сентябрь
Репертуар на октябрь
Репертуар на ноябрь
Схема проезда
Документы




Твиттер
Фейсбук
ВКонтакте
YouTube
Сообщество в ЖЖ



Светлана Бердичевская
«Экран и Сцена», 28.05.2021

Балаганчик Крымова

В третий раз звенит колокольчик – традиционный для театра “Мастерская Петра Фоменко” сигнал к началу спектакля. Но на сцену вдруг высыпают неожиданные люди: монтировщики, реквизиторы, звукотехники… Театр врывается в жизнь или жизнь врывается в театр? Всего пара минут, и готов демонтаж нескольких кресел первых рядов (ошарашенные зрители смиренно пересаживаются), а на их месте появляются режиссерский столик со стулом (их долго и придирчиво подбирают), лампой и чаем, а следом и сам мэтр. Режиссер Евгений Эдуардович. 

Пройдет немного времени, и троих актеров в роскошных белых костюмах, исполняющих арии Моцарта, постановщик хладнокровно застрелит из ружья. Помпезные белоснежные декорации будут забрызганы бутафорской кровью, а оперные партии заглохнут под мелодию “Дельтаплана” в исполнении Валерия Леонтьева. Так с ироническим оскалом, мучительно болезненно, но с пронзительной любовью к жизни и ремеслу художника раскрывается принцип дуализма в новом спектакле Дмитрия Крымова “Моцарт. “Дон Жуан”. Генеральная репетиция”. Речь о двоемирии, в котором театр и жизнь, жизнь и смерть, опера и ретрошлягеры, смех и боль переплетаются и меняются местами. Жизнь прикидывается театром, театр оказывается жизнью, а смерть отступает и перед тем и перед другим. 

В премьере Мастерской Дмитрий Крымов продолжает со свойственным ему черным юмором, тягой к карикатуре и глубоким экзистенциальным подтекстом препарировать тему театра и себя в нем, которая прослеживается в последних его постановках. Спектакль “Все тут” в “Школе современной пьесы” был посвящен погружению в прошлое театральной семьи постановщика, ее окружению и размышлениям о ценности жизни и профессии. И если во “Все тут” у Крымова разговор был о конкретных людях, событиях и обстоятельствах, то “Дон Жуан”, несмотря на безусловно личную, интимную интонацию, это сочинение о мире театра как таковом: о его сумасшествии, рыданиях и ликованиях; и о тех, чья жизнь немыслима вне сцены.

Первый акт – перевертыш, режиссер в нем обманчиво уводит зрителя в сторону по-настоящему смешного театрального капустника. Обманка, как в блоковском “Балаганчике”, представляющемся поначалу буффонадой, комедией дель арте, но в интонациях которого с самого начала чувствуется и подвох, и издевка, и сумасбродство. Так и у Крымова, умело усыпляющего зрительскую бдительность. Кажется, что публике предстоит увидеть безобидное представление в духе “веселых и славных”. Но все пойдет иначе, и этот нелепый и больной мир театральных подмостков отразится в каждом зрителе, даже в том, кто не знаком близко с его безумной реальностью.

Несмотря на густонаселенность спектакля и крепкий актерский ансамбль из нескольких поколений “фоменок” (прекрасные работы у Розы Шмуклер, Тагира Рахимова, Александра Моровова), Дмитрий Крымов концентрирует всю историю вокруг главного героя. Престарелый режиссер в исполнении Евгения Цыганова пытается репетировать сцены из оперы Моцарта “Дон Жуан”. Он известен, немощен душой и телом, обречен на славу былых побед и признаний, опустошен, но все еще беспощадно влюблен в театр. Цыганов – артист с мощной харизмой и драматическим магнетизмом взгляда – лишен в этой работе своего лица. На нем – морщинистая маска старика, и он вынужден обходиться (совершенно виртуозно) только пластикой и интонациями. Роль рождается из внутренней энергетики исполнителя. Движения персонажа Цыганова неспешны, но одновременно по-старчески суетливы; а за хриплым, убаюкивающим голосом кроется истерика, готовая разразиться в любую секунду. Она и случается: режиссер, не добившись от актеров чистого исполнения, стреляет в них из ружья. Только происходит это равнодушно, обыденно, как в фильмах Тарантино, где герои могут внешне не демонстрировать готовность к выстрелу, но внутри них идет процесс концентрации (как доктор Шульц в тарантиновском “Джанго освобожденный”: “Извините, не мог устоять”).

Во втором акте стрельбище превращается в погост. Декорации к “Дон Жуану” становятся руинами (театрик исчезает на глазах у зрителя), и на их месте вырастает кладбище старых вещей и воспоминаний (художник Мария Трегубова). Детский стульчик, холодильник-рухлядь и даже макет завода в Кривом Роге с дымящимися трубами – все это помогает герою воскресить щемящую боль и живую радость прошлого. Он возвращает себе способность ценить подлинное, настоящее, а не восхищаться поддельным, бутафорским. “Кто-то здесь гениальнее меня?” – искренне потрясается мэтр при виде настоящего снега, сыплющегося с колосников.

Дмитрий Крымов создает два глобальных финала, словно споря и с жизнью, и со смертью одновременно. В первом история заканчивается пафосной смертью героя, проваливающегося под сцену в преисподнюю, во втором – его чудесным воскрешением, происходящим под рингтон мобильного телефона. Медленно, в полной темноте уплывает под колосники мобильник ожившего режиссера с горящими кнопками-звездами. Символ? Аллюзия? – Просто театр. Театрик. Но почему-то вслед за Пьеро из “Балаганчика” хочется произнести: “Мне очень грустно. А вам смешно?”.

Источник: «Экран и Сцена»


Другие статьи



© 1996—2024 Московский театр
«Мастерская П. Фоменко»
fomenko@theatre.ru
Касса: (+7 499) 249-19-21 (с 12:00 до 21:00, без перерыва)
Справки о наличии билетов: (+7 499) 249-17-40 (с 12:00 до 20:00 по будням)
Факс: (+7 495) 645-33-13
Адрес театра: 121165 Москва, Кутузовский проспект, 30/32
Rambler's Top100