Анжелика Заозерская
«Вечерняя Москва», 9.06.2017

В Мастерской Петра Фоменко языком Гоголя высмеяли коммерсантов

В Мастерской Петра Фоменко премьера — «Души» по мотивам произведений Гоголя. Режиссер Федор Малышев поставил спектакль-карнавал, спектакль-фантасмагорию с Евгением Цыгановым, Полиной Агуреевой, Дмитрием Захаровым. Режиссер сыграл философа-кучера Селифана, который цитирует Пушкина, Лермонтова, Чехова.

Начинает, конечно, с Пушкина, но не потому, что тот «солнце русской поэзии», а потому, что Пушкин отдал Гоголю сюжет «Мертвых душ». Разумеется, даром. Гоголь написал в письме к Пушкину: «Я хотел бы показать всю Русь хотя бы с одного бока». И показал. Россия с одного бока — этакая торговка, которая все продает, торгуясь за каждую копейку, вплоть до людей. Крепостная. «Страна рабов — страна господ». Гоголь рисует галерею господ губернского города, а народ, что называется, «за кадром». Он - «мертвый народ» — предмет купли-продажи Чичикова и господ-помещиков провинции. 
В спектакле с помощью гротеска показано, что все господа не заслуживают положения элиты. Господа привыкли к тому, что им все подают, но поскольку народ в спектакле — призрачный, то тарелки с помощью технологий — сами «подкатывают» (как бричка Чичикова) к господскому рту. Аппетиты у всех помещиков (за исключением Плюшкина) — хорошие. Крестьяне мрут с голода, причем так массово, что их даже не успевают заносить в реестр. А губернатор дает бал регулярно. И этот провинциальный бал в спектакле похож на бал сатаны. Панночка (Мария Андреева) из «Вия» прилетает на бал (с реальным полетом над Новой сценой Мастерской Петра Фоменко), чтобы подкрепиться перед трудной дорогой. Панночка — и ведьма, и лошадка, и возлюбленная кучера Селифана (кучер был любитель женского пола) и Судьба-Судьбинушка. Она — красавица панночка — ударяется о стены, не рассчитав траекторию пути.
Все персонажи спектакля «Души» рассчитывают свою выгоду: кто экономит, кто ворует, кто коммерцией занимается. Между прочим, Павел Иванович Чичиков — первый российский коммерсант. Не купец, а коммерсант. Он первый употребляет слово «коммерция», первый выдвигает философию, точнее, программу коммерсанта, и первый потерпевший из-за своего бизнеса. Кто не знает разницу между приличной торговлей и коммерцией — перечитайте «Мертвые души», или посмотрите спектакль «Души». Разница в том, что коммерсанты продают, что называется, «воздух» — те же «мертвые души», а купцы — все-таки реальный товар, который или закупают в заморских странах, или сами изготовляют (с помощью наемных работников). По мнению Гоголя, коммерсанты — некая новая сила в дьявольском обличии. Она — неуловима, неопределенна, безлична и бесформенна. Принимает любой лик и объем, как нечистая сила.
Чичиков в исполнении Дмитрия Захарова (до момента тюремного заключения) — вылитый Мефистофель. С гордым орлиным профилем и умением себя преподнести. Как и Мефистофель, он пытается играть по правилам (сатана всегда ведет честный торг, иначе сделка будет недействительной). Он - не грабитель с большой дороги, как капитан Копейкин (бедный капитан с нарицательной фамилией тоже фигурирует в спектакле), а покупатель со средствами. Дает деньги за «мертвые души». Помещики хотят больше – торгуются, как мещане, а Чичиков — как первый настоящий коммерсант — пытается сбить цену. Для него «мертвые души» — тот же воздух, который принадлежит пока еще высшим силам, и он, Чичиков, уж, как-нибудь с небом договорится! «Черт» — на каждом шагу. Все его вспоминают без исключения, чаще, чем Бога. Кстати, Пушкин в знаменитом письме к Чаадаеву, с которого начинается спектакль «Души», написал об особом предназначении России: «Нет сомнения, что схизма (разделение церквей – прим. „ВМ“) отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясли, но у нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена»
Во времена Гоголя шла другая война — с турками. Она показана в спектакле не без доли сарказма. Вояка Ноздрев машет шашками и эта смелость, как через несколько лет напишет Лермонтов в «Герое нашего времени», — не русская храбрость (помните, позера-Грушницкого!). На войне гибнут солдаты, пополняя рынок «мертвых душ». Ничего хорошего в войне нет, — и Гоголь это показал в несчастном инвалиде — капитане Копейкине. Ничего хорошего нет в крепостном праве — и об этом «Мертвые души». Нет ничего хорошего в воровстве, взяточничестве и продажности — вечных бедах России, — и это все тот же «один бок» нашей великой страны. Как мы знаем, второй том «Мертвых душ» — о хорошей России — Гоголь сжег. За этим фактом — тайна, покрытая мраком. Одна из версий — душевная болезнь гения. Другая — сатирик не смог стать поэтом. От сжигания хороших «Мертвых душ» в спектакле дым и чад. Впрочем, они не портят картины, здесь все уже призраки — и господа, и рабы, и люди, и души.
21 век. Другой мир. Другие дороги. Вместо бричек — поезда. С другой извечной бедой — дураками (опять по Пушкину) — сложнее. Хотя ни одного откровенно глупого героя в «Мертвых душах» нет. Свой ум имеет даже ограниченная Коробочка. Женский и коммерческий. А какой умник кучер Селифан! Дураки — только те, кто позволил себя убить — на войне, или в тылу, — те самые жертвы господской богатой России. Вот они — настоящие абсолютные и, увы, вечные дураки. За их счет пируют, развратничают и развязывают конфликты — жадные, безнравственные чиновники и собственники. Спектакль «Души» — жесткий, даже с элементами рока, с плясками на столе Ноздрева и губернатора, но при этом феерично веселый, остроумный, талантливый. Такая уж Русь непостижимая, где красота соседствует с уродством, а милосердие с грабежом среди белого дня, и эта загадка, которую никто разгадать не может, — передана в спектакле бесподобно.
Отдельно хочется сказать о гениальном перевоплощении Евгения Цыганова в Собакевича. Моментами этот грубый, жестокий, неотесанный и неприятный человек-собака в исполнении Евгения напоминает Карлсона из знаменитого спектакля театра Сатиры, со Спартаком Мишулиным в главной роли. Этот сказочный элемент сглаживает весь кошмар, мрак мира, где цена человеческой жизни, в лучшем — коммерческом случае, копейка, а жизнь — индейка…Кто забыл, эту фразу произносит капитан в «Герое нашего времени». Но Селифан выбирает не прозу современника Гоголя, — а его последнее стихотворение «Выхожу один я на дорогу». Гоголь был один. Лермонтов был один. Пушкин был один. Чаадаев — один. .. А их - тьма, общество. Полина Агуреева создала образ Общества — страшный, смешной, зловещий и до боли знакомый образ.

Источник: газета «Вечерняя Москва»

Другие статьи

• Фёдор Малышев: «Я не мог не рискнуть», Виктория Пешкова, «Ревизор.ru», 19.04.2018
  
• Дмитрий ЗАХАРОВ: «Чичиков поломанный – и внешне, и внутренне», Светлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 19.10.2017
  
• Мениппея, как и было сказано, Павел Подкладов, «Подмосковье без политики», 13.09.2017
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» сыграли «…Души», Ольга Егошина, «Театрал-онлайн», 12.07.2017
  
• Прожженные души, Марина Токарева, «Новая газета», 5.07.2017
  
• «Мертвые души» и окрестности, Дарья Борисова, «На западе Москвы», 30.06.2017
  
• Души прекрасные порывы, Игорь Вирабов, «Российская газета», 30.06.2017
  
• Евгений Цыганов перенял ухватки Собакевича, Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 14.06.2017
  
• В вихре мрачного карнавала, Марина Абрамова, «Ревизор.ru», 12.06.2017
  
• В Мастерской Петра Фоменко языком Гоголя высмеяли коммерсантов, Анжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 9.06.2017
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» состоится премьера спектакля «Души», «РИА Новости», 5.06.2017