Наталия Каминская
«Культура», 13.04.2012

Кайф по-булгаковски

Рано или поздно едва ли не каждый крупный мастер обращается к Булгакову, чтобы с его помощью исповедаться, отрефлектировать собственную жизнь в искусстве.

Берутся чаще за «Мольера» («Кабалу святош»), за «Театральный роман» — в меньшей степени, но и то и другое написано об авторе и театре, о голгофе творчества, о взаимоотношениях творца с обществом, властью и всем миром.
Пришел черед Петра Фоменко, который вместе с актером «Мастерской» Кириллом Пироговым оживил на сцене булгаковские «Записки покойника». Таково было первое название романа, однако Фоменко выбирает второе и ставит спектакль именно о театре, в том числе, разумеется, и собственном. Драматурга Максудова играет Кирилл Пирогов, что тоже логично, ибо здесь он не просто актер, но один из создателей постановки.
Спектакль прилежно идет вслед за автором, и само это обстоятельство в нынешнем театральном контексте скорее радует, нежели огорчает. Молодые люди делового вида кричат по окончании действия в мобильники, что словили кайф, что текст оказался классный. Не стоит по этому поводу произносить высоколобых «фи», уж лучше возрадоваться, что люди обнаружили, какие есть на свете замечательные писатели и чудесные книжки.
«Театральный роман» между тем готовит постановщикам не меньше коварных ловушек, чем любое булгаковское сочинение. Блистательный текст, чуть зазеваешься, скатывает спектакль в литературщину. Глубочайшая авторская ирония провоцирует на сценическую карикатуру, социальная злость — на памфлет, а очевидная мистика — на всяческие малопонятные фантазии. Но спектакль «фоменок» лавирует между этими рифами, как интеллигент в третьем поколении, которому чужды императивы и крайности.
По большому счету перед нами объяснение в любви милому чудовищу, коим театр является по своей природе. Уж «Независимый-то театр», прототипом которого явился сталинский МХАТ, с его непомерно раздутой «конторой», с двумя основателями, один из которых на грани маразма, а другой руководит процессом из экзотической «Индии», с должностями типа «заведующий поворотным кругом», с ареопагом народных артистов-небожителей и т.п. мог бы стать объектом откровенных издевательств. Однако становится предметом изящной актерской иронии. 
Хотя, в принципе, здесь считывается новейшая история отечествен?ой сцены. Вот ходит — и все бочком, все мимо — молодой, брутальный режиссер Фома Стриж — Иван Вакуленко, которому явно не дождаться постановки в Независимом. Вот невозмутимо загадочные Менажраки — Мадлен Джабраилова и Торопецкая — Галина Тюнина сидят по углам сцены, и ясно, что эти жрицы директората знают много гитик, неведомых самому Господу Богу. Вот и Максудов вечно прижимает к груди папку с рукописью. Ему бы - в какую-нибудь новодрамовскую лабораторию, но он, бедняга, влюбленный в колонны и поворотные круги, явно ошибся адресом.
Сцена посещения Максудовым Сивцева Вражка, где обитает гуру Иван Васильевич, — истинно фоменковское фирменное блюдо, главный «продукт» которого — тончайшие наблюдения за человеческой природой. Артист Максим Литовченко в чуть намеченном портретном гриме К. С. Станиславского вкусно разыгрывает это величие немочи, этот вдохновенный склероз. В декорациях Владимира Максимова деликатно намечены и оливковый цвет стен альма-матер, что в Камергерском переулке, и соответствующий шрифт в названии «Независимый театр», и не имеющая отношения к прототипу, но победно бутафорская лошадка, венчающая колонну.
Эпизод, где актеры-основоположники окончательно топят пьесу Максудова «Черный снег», пожалуй, единственно претендует на некую фантасмагорию. Народные и заслуженные небожители превращаются в манекены, идет затяжная немая сцена, отсылающая прямиком к Гоголю, с инсценировками которого Булгаков изрядно намучился в Московском Художественном театре. После этого молодому автору остается только наложить на себя руки. Но Фоменко и Пирогов решают иначе, и Максудов читает у рампы бессмертные строки про тьму, накрывшую город Ершалайм. Для тех, кто, как говорится, в материале, утешение слабое. А все же утешение, ибо «Черным снегом» дело не закончится, автор, по крайней мере, еще подарит человечеству «Мастера и Маргариту».

Последние статьи о театре

• В тени меланхолии, Алена Карась, «Российская газета», 24.04.2012
  
• «Мастерская Петра Фоменко» закрутила «Театральный роман», Роман Должанский, «Коммерсант», 24.04.2012
  
• Роман с театром: Михаил Булгаков и Петр Фоменко, Марина Тимашева, «Радио «Свобода»», 19.04.2012
  
• Мастер до Маргариты, Елена Ковальская, «Афиша», 17.04.2012
  
• На стороне театра, Мария Зерчанинова, «Lenta.ru», 17.04.2012
  
• Фоменки посмеялись вместе с Булгаковым, Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 17.04.2012
  
• Театрально-анатомический роман, Ксения Ларина, «Новое время (The New Times)», 16.04.2012
  
• «Театральный роман» в «Мастерской Петра Фоменко», Глеб Ситковский, «OpenSpace», 16.04.2012
  
• Человеческая комедия, Ольга Егошина, «Новые Известия», 16.04.2012
  
• Кайф по-булгаковски, Наталия Каминская, «Культура», 13.04.2012
  
• Петр Фоменко прочел «Театральный роман» в жанре меланхолии, Алла Шевелева, «Известия», 13.04.2012
  
• Кастрюля крови, Марина Токарева, «Новая газета», 13.04.2012
  
• Путеводитель по театральным страстям, Елена Ларина, «радио «Голос России»», 12.04.2012
  
• «Театральный роман»: шутка года, Наталья Витвицкая, «vashdosug.ru», 12.04.2012
  
• Без яда, Дина Годер, «Московские новости», 12.04.2012
  
• Интимные подробности, Григорий Заславский, «Независимая газета», 12.04.2012
  
• Москвичи увидели живого Cтаниславского, Вера Копылова, «Московский комсомолец», 12.04.2012
  
• «Театральный роман»: еще раз про любовь, Глеб Ситковский, «Ваш досуг», 11.04.2012
  
• Театральный анекдот, Николай Берман, «Газета.ru», 11.04.2012
  
• «Хочу делать только то, что не знаю, как сделать», Светлана Полякова, «Новые Известия», 10.04.2012