Светлана Полякова
«Новые Известия», 25.06.2012

Сын троих отцов в центре мироздания

Сезон в театре Фоменко завершился кухонными посиделками

Театр «Мастерская Петра Фоменко» завершил сезон премьерой под названием «Заходите, заходите…». Впервые русский театр обратился к творчеству современного израильского писателя Меира Шалева, более 10 книг которого переведены на русский язык. Постановка по одной из многочисленных сюжетных линий его романа «Как несколько дней…» выросла из моноспектакля Владимира Топцова, представленного несколько лет назад на «Вечере проб и ошибок» — внутренней «кухне» «Мастерской». Молодой режиссер Юрий Буторин (успешно дебютировавший на Малой сцене театра со спектаклем «Рыжий», а в минувшем сезоне порадовавший публику и критику «Русским человеком на rendez-vous») разделил монолог на двоих и сделал спектакль в форме диалогов потенциального отца с потенциальным сыном об ушедшей из жизни матери и несостоявшейся супруге.

Примерно в середине прошлого века в деревне первых палестинских переселенцев жила прелестница Юдит, на сердце которой претендовали трое — скототорговец Глоберман, вдовец Рабинович и романтик Яков Шейнфельд. Когда у Юдит родился сын, то все трое стали претендовать и на отцовство. А более других — беззаветно влюбленный Яков, уговоривший женщину выйти за него замуж. И создал он роскошный свадебный стол, и пригласил гостей. Но невеста на свадьбу не пришла, а только прислала своего сына — вернуть жениху подвенечное платье. И никогда эта странная женщина не объяснила причины, и никому не открыла тайны рождения своего Зейде.

А Зейде («старичок» — так назвала сына Юдит, чтобы обмануть Ангела Смерти, еще одного персонажа фантасмагорической прозы Шалева) рос сыном троих отцов, и все трое принимали в нем участие. И хотя вероятность биологического отцовства Шейнфельда была наиболее сомнительной, между ним и сыном Юдит существовала определенная душевная схожесть — Яков разводил цыплят и канареек, и для Зейде орнитология стала сначала увлечением, а затем и профессией. Объединяла их и неизбывная любовь к Юдит, которую Яков упоенно поэтизировал до самой смерти. Кроме того, у Зейде именно к этому «отцу» особое отношение — ему кажется, что мать не пришла на свою свадьбу из-за его молчаливого неодобрения. Поэтому примерно раз в десять лет приходил он к Шейнфельду, выпивал с ним стопку из заветной бутылочки и слушал его рассказы о любви.

Всю эту историю мы узнаем из разговоров на кухне Шейнфельда (сценограф — Владимир Максимов), где с потолка свисают птичьи клетки, под потолком пристроились птичьи гнезда, и пение птиц, созданных, по словам Якова, для утешения человека, звучит в музыкальной атмосфере спектакля. С неба свисает качелями и верхняя кухонная полка, на которую периодически укладывается Шейнфельд как в домовину, ибо его персонаж на момент действия уже лишь герой воспоминаний своего гипотетического сына о совместных кухонных посиделках. Под этим ложем — гирлянды перцев и лука, на плите кипит кастрюля, наполняя зал духмяным ароматом, а двое ностальгирующих мужчин режут овощи и рубят мясо — варят вечный борщ, предаваясь мучительно-сладостным воспоминаниям. Реальный процесс приготовления пищи на сцене — беспроигрышный прием, добавляющий достоверности происходящему и естественным образом выстраивающий моторику актера, произносящего длинные монологи. Но в данном сценическом решении звучит еще и аллюзия на кухню как мифологический центр мироздания. 

Авторы спектакля подчеркнуто-бережно отнеслись к прозе Шалева, метафорическая насыщенность и музыкальность которой воспаряет до уровня поэзии. Мужские откровения, исполненные романтической чувственности и чудачества, совсем не обытовленные, но воспевающие тайну женственности, звучат из уст персонажа Владимира Топцова (Шейнфельд), а Зейде (Николай Орловский), взрослеющий от встречи к встрече, внимает им со все большим сочувствием. Но актерский дуэт, в котором зрелый Топцов свободно «рисует» жирными мазками масляной краски и произносит несколько затянутые монологи, а неожиданный Орловский контрастно ведет свою линию акварелью, местами походит на два моноспектакля, и даже совместное приготовление пищи не играет на партнерское взаимодействие. В финале Зейде получит тарелку борща, а несколько подуставший от отсутствия событий на сцене зритель так и не получит ответов на экзистенциальные вопросы, обсуждаемые в «центре мироздания»: кто же отец Зейде? И почему Юдит не пришла на свадьбу?

Последние статьи о театре

• Сцена стала раем — «по Фоме» играем, «Вечерняя Москва», 12.07.2012
  
• «Заходите-заходите»: 105-я страница про любовь, Елена Рыбакова, «Ваш досуг», 11.07.2012
  
• Он и есть — гамбургский счет, Марина Токарева, «Новая газета», 11.07.2012
  
• Феномен Фоменко, «Литературная газета», 11.07.2012
  
• Первый из «фоменок», «Огонек», 9.07.2012
  
• Спектакль по роману Меира Шалева покажут в «Мастерской Петра Фоменко», Наталья Курова, «РИА-Новости. Weekend», 29.06.2012
  
• Сын троих отцов в центре мироздания, Светлана Полякова, «Новые Известия», 25.06.2012
  
• Роман в театре, Петр Сейбиль, «vtbrussia.ru», 15.06.2012
  
• Одиссея одного «Улисса», Алла Шендерова, «Ваш досуг», 13.06.2012
  
• За счастьем и свободой бежим в Арденский лес, Евгений Авраменко, «Вечерний Петербург», 12.06.2012
  
• Феномен «фоменок» как явление, А. Калько, «Слава Севастополя», 12.06.2012
  
• Классика взяли за жабры и вывезли на море, Петр Сейбиль, «vtbrussia.ru», 7.06.2012
  
• Драматург, прочь из театра!, Татьяна Москвина, «Аргументы недели», 24.05.2012
  
• Террариум единомышленников под прицелом Петра Фоменко, Любовь Лебедина, «Литературная газета», 16.05.2012
  
• Внесистемный Станиславский, Ольга Фукс, «Ведомости», 12.05.2012
  
• Театр восковых фигур, Марина Шимадина, «Эксперт», 7.05.2012
  
• В стране интриг и иллюзий, Елена Губайдуллина, «Трибуна», 4.05.2012
  
• Вера Строкова: ‘Хороший язычок или нет, скажите?’, « Журнал “Film Sense”», 05.2012
  
• Театральный роман в Мастерской Петра Фоменко, Ольга Галахова, «РИА-Новости. Weekend», 27.04.2012
  
• Никита Тюнин:«Театр — веселая каторга», Наталья Витвицкая, «Ваш досуг», 25.04.2012