«НГ-Антракт», 19.04.2013

Не повторяется

Возобновленная «Безумная из Шайо» в Мастерской Петра Фоменко

В Мастерской Петра Фоменко вышел спектакль «Безумная из Шайо» по пьесе Жана Жироду. Впервые сам Петр Наумович поставил его в 2002 году, но уже в 2006-м постановка была снята с репертуара. Теперь спектакль решили восстановить — с обновленным составом артистов и на новой сцене. Режиссер возобновления, актер Мастерской Кирилл ПИРОГОВ рассказал ответственному редактору «НГ-антракта» Юлии ВИНОГРАДОВОЙ о том, как проходила эта работа.

 — Кирилл, почему из всех старых, снятых из репертуара спектаклей решили восстановить именно «Безумную из Шайо»?
 — Все совпало. Последние годы Петр Наумович часто говорил о том, что он бы хотел восстановить несколько названий, ушедших из репертуара, и одно из них было «Безумная из Шайо». Многие готовы были продолжать. Кто-то ушел, но большая часть людей осталась, и когда возникла эта идея, не было вопроса — делать или не делать. Хотя Петр Наумович называл несколько разных названий, среди них «Египетские ночи», «Чичиков. Мертвые души, второй том», которого он хотел сделать в совсем другой редакции, чеховская «Свадьба». Может быть, мы еще вернемся к каким-то из них. 
 — Что вы изменили в новой версии постановки, кроме состава актеров? Сильно пришлось менять сценографию из-за нового зала?
 — Не то чтобы очень сильно, но нужно было как-то адаптироваться к большой сцене и искать эквиваленты того, что было на старой сцене. Мы попытались сделать не дубль, но нечто, что абсолютно сродни тому, что было. Невозможно продублировать совсем маленькую камерную сцену на большой. Я надеюсь, что пусть не все, но что-то все-таки было не бесполезно сделано в этом смысле.
 — Кажется, что свои спектакли Петр Наумович ставил под конкретных актеров. На ваш взгляд, не лучше ли было под новый состав актеров поставить новый спектакль?
 — Понимаете, «Безумную из Шайо» нельзя назвать в прямом смысле восстановлением. Невозможно сделать повтор. Можно попытаться показать то, что в артистах может отзываться сегодня. Найти такой путь, чтобы та форма, тот рисунок, тот смысл, который был в первом спектакле, сегодня были бы не старыми, не запыленными, а естественными, живыми. Я бы сказал, что это восстановление, но не повтор. Это именно тот спектакль, но, конечно, мы где-то отходим, потому что да, появились новые люди со своей природой. Здесь есть вещи, которые берутся из старого спектакля, есть, которые не берутся. Но самое главное — это разбор, содержание, жанр того самого спектакля. Я не могу сказать, удалось нам это или нет, это надо спрашивать у тех, кто приходит на спектакль.
 — Кстати, о тех, кто приходит. Вы уже получили какую-то реакцию зрителей и критиков?
 — Ожиданий никаких не было. Что-то уже написали, мне это, конечно, интересно, но чего-то очень плохого и очень хорошего я пока не видел. Сейчас идет больше театральная публика, мы видим полные проданные залы. Самое главное, что меня радует: публика слушает эту пьесу, слушает и именно слышит Жироду, который очень непрост для восприятия. Но люди слушают, и меня это очень обнадеживает. Это дорогого стоит. 
 — Пьеса очень актуальная. По вашим ощущениям, ее актуальность за 10 лет изменилась?
 — Она всегда была острая, но изменились акценты. Тогда мы сами были гораздо моложе. Мы только недавно обрели свое первое помещение, сцену, до этого были бродячим театром. Конечно, мы мало понимали, о чем там идет речь, есть куски, которые вообще тогда были неясны. А сейчас они естественно звучат не только для нас, но и для многих людей. Зрители понимают биржевые истории и другие вещи, которые тогда казались темным лесом. Это как и у Островского: сегодня очень многое из того, что в его пьесах казалось непонячтным или абсурдным, стало понятным. Время меняется. Пьеса, конечно, остро социальная, но я бы не хотел, чтобы она игралась именно как социальная. Жанр нашего спектакля был определен Петром Наумовичем. Пьесу можно сыграть как памфлет, но это был бы другой спектакль, и я не знаю, что лучше.
 — С какими трудностями, сложными моментами вы столкнулись как режиссер?
 — Все сложно. Потому что нет никаких гарантий, ведь может ничего и не выйти, и я не знаю, какая судьба будет у спектакля. Так получилось, что мы восстанавливали спектакль все вместе, большим количеством усилий, людей и желания. У нас были записи репетиций и прогонов с Петром Наумовичем, его замечания. Приходил Коля Дручек, который выпускал его с Петром Наумовичем. Многие вещи помнили сами артисты, без них сделать спектакль было бы невозможно. Но я очень благодарен и новым артистам, которые вошли в этот спектакль. Конечно, это где-то видно, но в целом все равно интересно. И я надеюсь, спектакль радостно играть.
 — В версии 2002 года вы были на сцене, сейчас за сценой. Не жалеете, что не играете в спектакле?
 — И жалею, и не жалею. Я был всегда на грани кадра — за фортепьяно, музыкант, уличный пианист. У меня, кроме фортепьяно, вообще ничего не было, не было текста. Все первое действие я не уходил со сцены, я всегда его смотрел, кроме тех моментов, где нужно было подыграть. Я все время был внутри спектакля. И сейчас у меня то же самое, все равно есть ощущение, что я почти там, только другой угол. У меня осталось ясное ощущение от спектакля, но не конкретное — как он звучал. Именно это и помогло в восстановлении. Без этого было бы очень трудно.
 — Как вы видите будущее театра после ухода Петра Наумовича?
 — Пока никто не знает. Хотелось бы, чтобы театр жил, чтобы в нем была жизнь, чтобы он двигался, развивался, чтобы артисты работали, играли много. Да, хочется прежде всего видеть театр именно живым для нас и для нашей публики. А от чего это зависит, никто не знает. Поэтому надо все делать, пробовать, работать. Петр Наумович всегда говорил: прав тот, кто работает. У нас все об этом знают.

Последние статьи о театре

• Шорохи и шепоты, Мария Седых, «Итоги», 3.06.2013
  
• «Твой брат, Петрополь, умирает», Ольга Егошина, «Новые Известия», 3.06.2013
  
• Режиссер Евгений Каменькович «Я не могу быть продолжателем Петра Наумовича», Жанна Тевлина, «Театрал», 3.06.2013
  
• Чижик-Пыжик, где ты?, Анна Чужкова, «Культура», 31.05.2013
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» держат «Египетскую марку», Марина Шимадина, «Известия», 30.05.2013
  
• В Мастерской Фоменко поставили «Египетскую марку» Мандельштама, Глеб Ситковский, «Ведомости», 30.05.2013
  
• «Здесь я чувствую себя на месте!», Екатерина Власова, «Московские новости», 15.05.2013
  
• «Россия для меня — грубая женщина с богатым внутренним миром», Екатерина Власова, «Московские новости», 15.05.2013
  
• Возрожденный спектакль Петра Фоменко: безумие спасет Париж, Алла Панасенко, «m24.ru», 30.04.2013
  
• Не повторяется, «НГ-Антракт», 19.04.2013
  
• Пять тысяч штампов для вечности, Яна Жиляева, Петр Сейбиль, «VTBrussia.ru», 17.04.2013
  
• Кругом одни сутенеры!, Анна Балуева, «Комсомольская правда», 5.04.2013
  
• Театр Петра Фоменко воспел безумие, Виктория Мельникова, «Metro Weekend», 5.04.2013
  
• «Безумная из Шайо»: с возвращением, Наталья Витвицкая, «www.vashdosug.ru», 3.04.2013
  
• «Фоменки» восстановили легендарный спектакль, Светлана Полякова, «Вечерняя Москва», 1.04.2013
  
• В Петербурге завершились гастроли московской «Мастерской Петра Фоменко», Анастасия Ким, «РБК Daily», 25.03.2013
  
• Петербург наконец-то увидит «Театральный роман», Екатерина Омецинская, «Аргументы недели», 19.03.2013
  
• «Театральный роман» Фоменко вернулся в Петербург, Светлана Мазурова, «Российская газета», 19.03.2013
  
• Любовь, война и немец, Петр Сейбиль, «VTBrussia.ru», 15.02.2013
  
• «Моряки и шлюхи»: долой слова и юбки, Анна Балуева, 17.01.2013