Ольга Романцова
«Культура.рф», 9.10.2019

«Любая готовая формула существует для того, чтобы ее разрушить»

Художественный руководитель «Мастерской Петра Фоменко», профессор ГИТИСа Евгений Каменькович рассказал порталу «Культура.РФ», что интересует сейчас молодых режиссеров, как изменилась роль театра в жизни общества и почему традиции всегда будут уступать место новому.

— Вы ставили спектакли в разных театрах, видели, как работают их худруки. Какие их ошибки вы никогда не будете повторять в «Мастерской Фоменко»?
— Я не помню ничего такого, о чем бы сказал: «никогда этого делать не буду». Основная проблема, которая всегда стоит перед худруком, — как дать работу всем своим актерам. Понятно, что репертуарный театр — это достижение русской культуры, но ведь невозможно сделать так, чтобы артист сыграл, по крайней мере, в одной премьере за сезон. И они годами ждут работы. В Москве и в Питере можно сниматься, преподавать, заниматься еще чем-то, а что делать остальным?
Я всегда мучительно думаю: какой должна быть театральная система, чтобы весь творческий потенциал нашей страны был использован?.. Но что бы я ни думал, ни у нашего театра, ни у какого-то другого нет денег на 20 постановок в год. И это какой-то заколдованный круг. Или еще проблема: в репертуаре «Мастерской Фоменко» 43 названия. Закрывать я могу только свои постановки, что не всегда правильно: ведь зрители на них ходят. Поэтому премьерные спектакли идут часто, а все остальные только один-два раза в месяц. И я не знаю, как переломить эту ситуацию. 

— А зачем тогда в «Мастерской Фоменко» набирают стажерские группы из актеров, которые уже закончили театральные институты?
— Сейчас мы набрали, наверное, последнюю стажерскую группу. Взяли целенаправленно, не проводя конкурса. Стажеры, которых мы взяли, учились в ГИТИСе, выросли на моих глазах, и мы учитывали не только их таланты, но и человеческие качества. Сейчас общее количество актеров и стажеров в театре приблизилось к количеству шахматных клеток — 64. И если мы будем дальше кого-то брать, то только на какую-то определенную роль.

— Для чего вообще нужна стажировка? Почему молодежь сразу не взять в труппу?
— Это придумал Петр Наумович Фоменко, и у меня нет ни права, ни желания сомневаться в его идее. В институтах сейчас болонская система обучения: вначале бакалавриат, потом магистратура. Три года стажировки тоже надо рассматривать как магистратуру. Эти три года — жесткие, потому что у стажеров совсем маленькая зарплата, но всегда самые продуктивные. Новичкам мы сказали: посмотрим, как вы будете работать. Но судя по тому, как они резво начали, отсева не будет. Ведь наш театр питается идеями не только сверху, есть «Пробы и ошибки» — тоже гениальное изобретение Петра Наумовича, когда любой отрывок, самостоятельно подготовленный актерами, может стать поводом для спектакля. «Пробы и ошибки» по-прежнему существуют, и в театре по крайней мере два-три раза в год происходят показы. Иногда мы даем этим работам зеленую улицу.

— Сейчас в «Мастерской» 13 артистов занимаются режиссурой, многие спектакли рождаются по их инициативе. Вам не кажется, что нужно чаще приглашать кого-то со стороны?
— Давайте уточним: 13 человек в рамках «Проб и ошибок» сделали по спектаклю. Но только Кирилл Пирогов, Юрий Буторин, Михаил Крылов и Федор Малышев делали это не единожды. Все остальные — лишь раз.
Я всегда хотел пригласить на постановку Дмитрия Крымова, Олега Глушкова и Юрия Бутусова. Крымов, с которым мы вместе выпускаем четвертый курс в ГИТИСе, будет делать у нас спектакль с рабочим названием «Дон Джованни, репетиция оперы» по опере Моцарта «Дон-Жуан», он будет репетировать весь сезон, премьера состоится 15 сентября 2020 года. Это будет музыкальная работа, где нужно, чтобы актеры пели. И Крымов устроил кастинг. Многие вначале обиделись, ведь в российском драматическом театре нет такой традиции. Но Крымов придумал массу необычных заданий, и кастинг прошел весело. На волне успеха «Завещания Чарльза Адамса» мы с Глушковым договорились, что в сезоне-2020/21 он тоже сделает новую работу. Мы долго вели переговоры с Бутусовым, но пока не сговорились. Сейчас нас крайне интересует режиссер Михаил Патласов, поставивший «Чука и Гека» в Александринке. В наш театр рвутся почти все выпускники ГИТИСа, приносят какие-то идеи, я все время с ними разговариваю… У меня, конечно, есть ощущение, что мы немножко варимся в собственном соку. Но у нас все-таки просвещенный театр, и иногда артисты приносят то, что даже я не читал, хотя я читаю практически все.

— Вы много преподаете. Скажите, какой театр интересует сейчас молодых режиссеров? Чем сегодняшние выпускники отличаются от вас в студенчестве и от тех, кто закончил институт, например, 10 лет назад?
— Я могу говорить только о тех, кто учится в ГИТИСе, это все-таки особая группа молодых режиссеров. У них на первом месте, с гигантским отрывом от всех, театр Бутусова, где важнее всего сочинение режиссера, его этюды, метафоры и образы. В конце четвертого курса у меня со студентами был толковый разговор о профессии (сейчас они пятикурсники и ставят дипломные спектакли). И оказалось, что под воздействием Бутусова, Крымова, Лепажа, Стаймона Стоуна у них сложилось представление, что они в спектаклях не ведут диалог с пьесой, а сочиняют сценарии по мотивам пьесы или литературного материала, отодвигая драматурга немножко в сторону. Меня это расстроило, потому что я со студенческих лет твердый сторонник классической формулы: в спектакле должно быть пятьдесят процентов от театра (в том числе от режиссера, художника и артистов, которые над ним работают) и пятьдесят процентов от автора. Может быть, я не прав, но мне нравится вот так.
Десять лет назад режиссеры приходили в профессию в основном из театрального института. Сейчас, помимо 30-40 человек, обучающихся на четырех курсах в режиссерских мастерских ГИТИСа, в стране огромное количество молодых, очень толковых режиссеров, пришедших в профессию каким-то другим путем. И я чувствую, что молодые режиссеры, которые раньше любой ценой цеплялись за Москву, стали более смелыми и понимают, что, условно говоря, в Прокопьевске или где-то еще есть больше возможностей для эксперимента. И я все время ожидаю какого-то прорыва и революции в театральном деле со стороны так называемой провинции. 

— Что дает вам общение со студентами? Вы чему-нибудь у них учитесь?
— Да, конечно, это даже не обсуждается. Они же по-другому воспринимают мир, они гораздо смелее.

— Можно ли сохранить психологический театр сейчас, когда моден театр интерактивный, постдраматический, перформативный и вообще непонятно какой?
— Отвечу банальностью: пускай цветут все цветы. Я категорически приветствую все эти замечательные бродилки, но, по-моему, это обходной путь. Так много людей этим занимается, потому что это проще, чем, грубо говоря, по-новому расшифровать «Гамлета». На последнем курсе одной из самых заметных и спорных работ был «Ричард» Андрея Маника. В ней играли знаменитую сцену, когда двое убийц обсуждают, как им совершить убийство. Убийцы репетировали эту сцену, но никак не могли убить свою жертву. Они убивали раз десять, всю 39-ю аудиторию, где идут студенческие показы, заливали потоки крови. Зрители умирали со смеху! Алексей Вадимович Бартошевич, счастливый, сказал: «Наконец я увидел гиньоль из Шекспира!» Потому что чудовищный, киллеровский психологизм был накрыт в работе божественной театральной игрой. По-моему, любая готовая формула, например такая, как «психологический театр», существует для того, чтобы ее разрушить. Думаю, если заниматься психологией слишком всерьез, обязательно получится просто натурализм.

— Как, по-вашему, изменилась роль театра в жизни общества? Допустим, за последние 20 лет?
— У меня не самые радостные ощущения, потому что мне кажется, что те, кто ходил в театр, стараются по-прежнему ходить. Но чудовищный и неприличный рост цен на билеты отрезал от театра многих зрителей. Молодежь ходит в театр, но ее не так много, чтобы это было ощутимо. Настоящий культурный подвиг совершает сейчас «Гоголь-центр», потому что они привлекли какую-то абсолютно новую публику. А если говорить о нашем театре, то мы пытаемся расширять круг наших зрителей. Петр Наумович Фоменко за два, как я их называю, золотых года поставил подряд «Одну абсолютно счастливую деревню», «Семейное счастие» и «Войну и мир», подняв планку на недосягаемую высоту. Многие зрители нашего театра ждут продолжения, только без Фоменко это невозможно. Но мы ищем и пробуем. Недавно вышла премьера «Чайки», которую я назвал неоклассицизмом: она в высоком смысле вопиюще традиционна и преднамеренно так сделана. Вместе с тем вышло «Завещание Чарльза Адамса». И в театре сейчас взрастает новое лицо современной режиссуры — Федор Малышев, поставивший «Сон смешного человека» Достоевского, неординарные «Души» по Гоголю и крайне спорный спектакль «Мастер и Маргарита». В конце сентября он выпускает «Махагонию» по пьесе Ильи Кормильцева, замечательного поэта, автора многих текстов «Наутилуса Помпилиуса» и вообще очень важного человека для нашей культуры. И у Федора опять крайне спорный спектакль. Но вся молодая часть театра счастлива. Отвечу на ваш вопрос: роль театра в жизни общества — это то, чем наша страна может гордиться. Мне кажется, что, несмотря на цифровое развитие мира, театр свои позиции если не приумножил, то точно сохранил. 

— Что вам самому нравится в театре как зрителю? Какие спектакли вы советовали бы посмотреть?
— Я восхищен метаморфозами, которые произошли со Львом Додиным, и крайне высоко оцениваю «Вишневый сад» и «Гамлета». Мне кажется, что это сделал какой-то молодой наглый дипломник. В этих спектаклях есть какой-то мощный глубинный смысл. Хотя я, безусловно предпочитаю все, что происходит на третьем этаже ГИТИСа и на защите замыслов студентов — художников Крымова и моих режиссеров. Если бы десять процентов из этого можно было реализовать в театре, мы бы давно обогнали весь мир. Я большой поклонник Лепажа, в Эдинбурге увидел спектакль Саймона Стоуна и буду за ним следить всегда.

— На вопрос, для кого вы ставите спектакли, вы отвечаете: для себя. А как это соотнести с политикой репертуарного театра, которому нужен зритель?
— Мне кажется, что угодить всем невозможно. У нас в театре есть люди, которые к репертуару в десять раз строже относятся, чем я. Мы все время его обсуждаем, и у нас очень тяжело пробиваются современные пьесы. Например, когда я начал репетировать и, к сожалению, не закончил мою любимую пьесу “Dostoevsky-trip” Владимира Сорокина, старая гвардия посчитала, что она не может идти в стенах «Мастерской Фоменко».
В этом сезоне у нас прорыв: после «Махагонии» будет премьера монооперы «Путь к сердцу» Дмитрия Данилова, автора пьес «Человек из Подольска», «Сережа очень тупой», «Свидетельские показания». Наш артист Игорь Войнаровский, потомственный певец, с режиссером Алексеем Кузминым-Тарасовым и композитором Павлом Кармановым выпустят этот спектакль в ноябре. Много лет ждем от Оли Мухиной продолжения «Тани-Тани», одного из самых загадочных наших спектаклей, надеюсь, что в этом сезоне наконец дождемся. Ну а в конце сезона Полина Агуреева выпустит свою «Шехерезаду» по сказкам «Тысяча и одна ночь».

— За последние несколько лет в «Мастерской» восстановлены спектакли Петра Наумовича Фоменко «Безумная из Шайо» и «Египетские ночи». Собираетесь ли вы еще что-то восстанавливать?
— Мне сложно ответить на этот вопрос… Точно знаю, что я хочу, чтобы был восстановлен спектакль «Чичиков». Помню, прочитав инсценировку, я охнул от восхищения: как можно так здорово препарировать второй том «Мертвых душ»? Расшифрованы записи репетиций, все готово, но слишком много всего должно сойтись.

— Спектакль «Волки и овцы» идет уже 27 лет. Как добиться того, чтобы спектакль-долгожитель оставался живым?
— Конечно, мы постоянно его репетируем. Но, по-моему, он живет благодаря Гале Тюниной и Мадлен Джабраиловой. И пока они играют в спектакле, я уверен, он будет идти. А еще мне кажется, что его сохраняет любовь зрителей.

— Как вы относитесь к соединению разных жанров в искусстве: театра — с видео, современным танцем? Нужно ли соблюдать чистоту театрального языка, или в соединении нет ничего плохого?
— Я не очень люблю видео, но видел роскошные спектакли, где оно — важнейший выразительный элемент. Все зависит от материала, видения режиссера и его работы. То же самое и с современным танцем. Для меня идеальным воплощением театральности стал фильм «Анна Каренина» с Кирой Найтли: кино сделано через театральный прием. Мне кажется, что в магической театральной коробке так много еще нерешенных вопросов! И что театр всегда будет уходить от традиций. И пускай! Мне кажется, хорошо, когда репертуарный театр сочетает традиционный путь развития и эксперименты. В «Мастерской Фоменко» четыре сцены, и мы можем себе позволить что-нибудь придумать и сотворить.

Источник: Культура.рф

Последние статьи о театре

• Антиутопия под Монеточку, Анна Богатырева, «Porusski.me», 6.11.2019
  
• «Махагония» в Мастерской Фоменко: дорогу молодым, Юлия Зу, «Musecube.org», 6.11.2019
  
• Ммм… Ха, агония!, Елизавета Маркова, «Musecube.org», 21.10.2019
  
• Машина, которую мы собираем, Марина Токарева, «Новая гезета», 19.10.2019
  
• Как создавалась «Махагония» в Мастерской Петра Фоменко, «Esquire», 16.10.2019
  
• «Любая готовая формула существует для того, чтобы ее разрушить», Ольга Романцова, «Культура.рф», 9.10.2019
  
• Премьера в Мастерской Петра Фоменко – спектакль «Махагония», «Серебряный дождь», 2.10.2019
  
• 9 театральных премьер октября, Анна Аничкова, «GQ», 1.10.2019
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» пройдет премьера спектакля «Махагония», «Esquire», 30.09.2019
  
• В «Мастерской Фоменко» пьесу Ильи Кормильцева ставят в жанре «катастрофы», Елена Алдашева, «Театр», 28.09.2019
  
• Совы не то, чем кажутся, Анна Сиротина, «Аэрофлот (бортовой журнал)», 09.2019
  
• Премьерный пасьянс, Елена Коновалова, «Экран и Сцена», 26.07.2019
  
• В отсутствии любви и смерти, Виктория Пешкова, «Культура», 18.07.2019
  
• Вам страшно? Нет, смешно, Анна Богатырева, «Porusski.me», 10.07.2019
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» хозяйничают привидения, Дарья Борисова, «На западе Москвы», 10.07.2019
  
• Чисто шотландские убийства, Павел Подкладов, «Ревизор.ru», 8.07.2019
  
• Страшно-красиво-смешно, Лариса Каневская, «Мнение», 7.07.2019
  
• Это мой город: актер Амбарцум Кабанян, Анна Бибичадзе, «МосквичMag», 6.07.2019
  
• Дикие и симпатичные, Виктория Пешкова, «Культура», 4.07.2019
  
• Спектакль «Завещание Чарльза Адамса, или Дом семи повешенных» в театре «Мастерская Петра Фоменко» в Москве 2019: страшно смешно, Александра Кучук, «Комсомольская правда», 2.07.2019