Елена Алдашева
«Театр.», 5.10.2020

Полина Агуреева выпускает «ироничное кабуки» об архетипической любви

6, 7 и 8 октября в московском театре «Мастерская Петра Фоменко» пройдёт премьера спектакля «1000 и 1 ночь» – первой самостоятельной режиссёрской работы актрисы театра Полины Агуреевой.

В строгом смысле «1000 и 1 ночь» не является режиссёрским дебютом Агуреевой: в 2014 году прошла премьера спектакля «Гиганты горы» – «незаконченный миф об искусстве в 4 мгновениях» по пьесе Пиранделло Агуреева, сыгравшая в спектакле главную роль, поставила вместе с Евгением Каменьковичем. А в 2018 году актриса выпустила свою вторую режиссёрскую работу – спектакль «Мастер и Маргарита» по роману Булгакова: эта постановка также была соавторской – на сей раз с актёром и режиссёром «Мастерской» Фёдором Малышевым (Агуреева играет в спектакле Маргариту).
«1000 и 1 ночь» – первый спектакль, режиссёром которого (а также автором идеи и инсценировки) является только Агуреева. Как и в двух предыдущих случаях, речь идёт о достаточно «многофигурной» композиции на Большой сцене театра, а сама Агуреева принимает в спектакле участие и как актриса – себе и Фёдору Малышеву она отвела роль Рассказчиков.

О замысле «1000 и 1 ночи», художественном языке постановки и, в частности, о месте Рассказчиков в будущем спектакле Полина Агуреева подробно рассказала журналу ТЕАТР. : «Метафора – это человеческий способ постижения жизни в принципе. Любое творчество – это и есть образное метафорическое постижение реальности. Поэтому я бы не разводила понятия „образности материала“ и метафоричности театрального языка. Баланс образного и „словесного“ всегда определяется индивидуальной интуицией режиссёра. И рефлексия – то есть вопросы режиссёра самому себе и зрителю – тоже неотъемлема от сущности театра.

Конечно, рефлексия в жизни и в театре – не одно и то же. Театр – это всегда игра. Это сидит у меня в крови, потому что мой учитель, Пётр Наумович Фоменко, так существовал. В существовании актёров тоже есть отстранение и игра. Я говорила ребятам, что я бы хотела, чтобы они не просто играли роль, но и исполняли её, как кукловоды, наблюдающие за своим персонажем. Жалели своего персонажа, смеялись над ним. Кроме того, в этом спектакле есть рассказчики: они наблюдают за спектаклем и ведут его в буквальном смысле, а в метафорическом осмысливают жизнь как эстетический феномен (с помощью прекрасных стихов суфийских поэтов). Но и они не могут сопротивляться потоку жизненных страстей, и они тоже в конце концов становятся частью бесконечного круговорота любви.

Вопрос „жанрового определения“ спектакля волновал меня в последнюю очередь, но если пытаться всё-таки определить жанр, то это попытка поиска языка, адекватного прекрасному, архаичному и живому древнему тексту, его образности. Я говорила ребятам, что это ироничное кабуки, что форма – это гипертрофированное содержание, что мне интересен Человек и то, как движения его души превращаются в движения тела. Евгений Борисович Каменькович определил жанр как драматический балет. Мой сын Петя сказал, что это цветомузыка Скрябина. А вообще, жанр должен определять зритель, а не режиссёр. И хорошо бы, чтоб это был зритель, который не пытается поместить спектакль в прокрустово ложе рациональных формулировок».

Средневековые восточные сказки из «Книги тысячи и одной ночи» в спектакле соединяются не только с музыкой (композитор – Рафкат Бадретдинов), пластикой (хореограф – Наталья Шурганова) и стихами суфийских поэтов, но и с необычным концептуальным и художественным решением. Герои полуторачасового спектакля о «дурной бесконечности любви», по замыслу Агуреевой, – «первозданные люди», которые живут в нас и сегодня. Сказки «1000 и 1 ночи», по словам создателей, – это «хитроумный лабиринт из слов, рассказов, мечтаний и снов. В них есть наивность, подобная наскальной живописи, и та первозданность в восприятии жизни, которую мы постепенно утратили с появлением цивилизации. Архетипические образы сказок – это мифологическая праоснова человечества: погружаясь в них, мы обнаруживаем, что возвратились к самим себе». Ассоциация с наскальной живописью неслучайна и перешла в визуальный образ спектакля (помимо режиссёра, его создавали художник-постановщик Мария Митрофанова, художник по костюмам Евгения Панфилова и художник по свету Степан Синицын).

«„Картинка“ в спектакле не просто важна, – рассказала журналу ТЕАТР. Полина Агуреева. – Это составляющая языка спектакля. Я не могу придумать спектакль отдельно от декорации. Скорее, наоборот: сначала появляется визуальный образ, и он „подсказывает“ язык, который ты интуитивно ощущаешь. В декорациях мне хотелось сделать маленькую модель мира – условную, конечно. Холмы и поля-подушка – место для любви – и окна (или картины), в которых мечутся люди со своими страстями. И музыка в спектакле – это тоже действующее лицо. Она задаёт и отстранение, и некую ритуальность происходящего (все любовные сцены происходят под Шуберта)».

Никакого парадокса в соединении восточных средневековых сказок, современного театра и своеобразной «первобытности» образов Агуреева не видит – и рассказывает журналу ТЕАТР. , почему: «Это не „первобытные люди“, а вообще – люди. Мне сразу было понятно, что на них не должно быть ни современных, ни восточных костюмов. Мне хотелось говорить об изначальном в человеке. Поэтому и костюмы как будто „изначальные“. В каждом из нас продолжают жить Адам и Ева, даже если они одеты в костюмы от Гуччи. Мне хотелось очистить Человека от наслоений времени и увидеть его в первозданном виде, в его архетипической сущности. „А жизни суть, / Она проста: / Её уста, / Его уста…“ <строчки из стихотворения русского поэта ХХ века Василия Фёдорова>. И с этой точки зрения, вряд ли сущность человеческая изменилась, несмотря на все „наросты“ цивилизации. Мне давно пришла мысль сделать эти сказки. Архетипические образы этих сказок вечны и поэтому всегда актуальны. Я думаю, что сейчас такое время, которое можно определить как коллапс цивилизации. И если есть у человека какой-то путь спасения, то это возвращение к простым и вечным вещам. Любовь мужчины и женщины – это всегда выход из „здесь“ и „сейчас“ в Вечность. И это всё в сказках есть. Как и в любой мифологии, это внутренний мир человека, форма проявления его внутренней жизни, всегда интенсивная, напряжённая и драматичная. В основе мифа – истоки души. Здесь важны оба слова – и „истоки“, и „душа“. Если эта подлинная глубинная сущность человека изменится, то этот новый мир трудно будет назвать „человеческим“».

В спектакле заняты артисты театра разных поколений: Анатолий Анциферов, Томас Моцкус, Дмитрий Рудков, Алексей Колубков, Андрей Миххалёв, Кирилл Корнейчук, Елена Ворончихина, Владислав Ташбулатов, Александра Кесельман и Мария Большова, а также дебютантка «Мастерской» – окончившая в этом году актёрский факультет ГИТИСа Стефани Елизавета Бурмакова (в онлайн-формате, впрочем, она уже подключилась к работе театра, сыграв в Zoom-спектакле Евгения Каменьковича «Королевство кривых» по пьесе Арсения Фарятьева). Кроме того, в «1000 и 1 ночи» играет сотрудничающая с «Мастерской Фоменко» Евгения Дмитриева (сейчас в репертуаре актрисы также спектакли «Пять вечеров», «Фантазии Фарятьева» и «Дом, где разбиваются сердца»).

Источник: Театр.

Последние статьи о театре

• На ковре-самолёте в бездну страстей: авторская арт-экскурсия Полины Агуреевой в мастерской сказок Петра Фоменко, Елена Шаина, «Театр To Go», 7.10.2020
  
• Полина Агуреева выпускает «ироничное кабуки» об архетипической любви, Елена Алдашева, «Театр.», 5.10.2020
  
• «Мастерская Петра Фоменко» представит спектакль «1000 и 1 ночь», «Esquire», 1.10.2020
  
• Культповестка. Что делать в Москве в октябре, «Коммерсант. Стиль», 1.10.2020
  
• Театральные премьеры октября, «The Vanderlust», 30.09.2020
  
• «Горбачев», «Нэнси» и другие: 5 ярких спектаклей октября, Антонина Шевченко, «TimeOute», 30.09.2020
  
• В «Мастерской Петра Фоменко» покажут «1000 и 1 ночь» — дебютную постановку Полины Агуреевой, «The Village», 30.09.2020
  
• Театральные премьеры октября, «The Vanderlust», 30.09.2020
  
• Заполняемость залов в театрах увеличат до 70% с середины сентября, «Business FM», 3.09.2020
  
• Старый спектакль в новой реальности. «Мастерская Петра Фоменко» открыла сезон после пяти месяцев простоя, Александра Сидорова, «Business FM», 6.08.2020
  
• Режиссер Евгений Каменькович: «Мне кажется, драматические театры будут вынуждены заниматься интернет-проектами», Ольга Романцова, «Культура», 14.07.2020
  
• «Боюсь, что автор утрачивает право на свое произведение, как только выпускает его из рук», Екатерина Бирюкова, «Colta.ru», 13.07.2020
  
• Мария Большова: «Чем ты ярче как личность, тем объемнее могут прозвучать определенные роли», Анна Сиротина, «Философия отдыха», 07.2020
  
• Теплые бабушки, толстые мальчики и Мистер Ипотека: чем заняться актеру, когда закрыт театр, Анна Михайлова, «Будущее России. Национальные проекты», 30.03.2020
  
• Алексей Колубков: «Фоменко хвалил очень редко», Ксения Позднякова, «SCOPE — артблог», 3.03.2020
  
• Серафима ОГАРЕВА: «Спектакль – как американские горки», Дарья Семенова, «Экран и сцена», 27.02.2020
  
• Режиссер Евгений Каменькович: «Сегодня нет храбрости в том, чтобы показать, как мы живем. Задача – чтобы человек посмотрел внутрь себя», Денис Сутыка, «Культура», 26.02.2020
  
• «Есть ощущение тряски под ногами, я ее чувствую», Денис Мережковский, «Коммерсант-стиль», 24.02.2020
  
• Пошли на «Подвиг»? , Ксения Позднякова, «SCOPE — артблог», 7.02.2020
  
• Вечные Авгиевы конюшни, Тамара Эйдельман, «Эхо Москвы», 5.02.2020