In English
История
Петр Фоменко
Неспектакли
Спектакли
Архив
На нашей сцене
Актёры
Режиссура
Художники
Руководство
Руководство
У нас работают
Стажеры
Панорамы
Пресса
Новости
Пресса
Видеотека
Вопросы
Титры
Форум
Заказ билетов
Репертуар на январь
Репертуар на февраль
Репертуар на март
Репертуар на декабрь
Схема проезда
Документы



Твиттер
Фейсбук
ВКонтакте
YouTube
Сообщество в ЖЖ



София Шапенко
«Театральный журнал», 4.03.2024

Совет да любовь

…В начале спектакля попадаешь под шумный весенний дождь. На видеопроекции косыми струями хлещет вода, и бегут по сцене — по «мокрым улицам» — прохожие. Среди них особенно выделяется маленькая фигура, ловко перепрыгивающая через лужи, — сваха Фёкла Ивановна в замшевом пальто, полуботинках и с рюкзаком на плече. Отовсюду слышен венчальный звон колоколов, возгласы «Совет да любовь! Совет да любовь!..», и эта музыка дарит надежду на счастье. Кажется, что от затяжной скуки и замкнутого пространства гоголевской комедии не должно остаться и следа.

Но вот кончился дождь, все убежали по своим делам, на сцене — один Подколёсин. Его холостяцкий быт идеально воплотила художница Ирина Корина: сцена пуста, и только на самом её краю, у зрительного зала, «прилёг» массивный каменный лев — такой же холодный и неуютный, как вода в Неве. На этом льве пытается улечься Иван Кузьмич, но у него не получается: твёрдые мышцы «зверя» то и дело впиваются в мягкие места. Иван Вакуленко играет всё того же Подколёсина, знакомого по бесчисленным «Женитьбам»: мужчина, склонный к полноте, чаще всего со светлыми волосами и всегда — с невыразительным лицом, робкий, напуганный и мечтающий о несбыточном. Как и в большинстве других «Женитьб», Подколёсин в спектакле Каменьковича — более ранняя версия Обломова, но, в отличие от героя Гончарова, он лишён внутренней потребности к философским исканиям и, возможно, субъектности вообще. Ведь если внимательно вчитаться в комедию Гоголя, можно увидеть, что там кроется трагедия: абсурд зашкаливает настолько, что возникает образ страшного, чуть ли не мифопоэтического Петербурга с его фантомными улицами и переулками. Но Евгений Каменькович, как и многие другие режиссёры, не стал переносить действие комедии в область трагедии, и его Подколёсин, ёрзающий на каменном льве, — фигура, безусловно, комическая.

Второй по значимости герой пьесы — Кочкарёв, «неизвестно из чего» хлопочущий о женитьбе Подколёсина. Юрий Буторин появляется внезапно, как вихрь; он как две капли воды похож на Пушкина и периодически цитирует его стихи. Примечательно, что в «Мастерской» уже накопилась целая галерея пушкинских «портретов»: это и забавный сатир Михаила Крылова в его же «Руслане и Людмиле», и томный поэт Кирилла Пирогова в «Триптихе» Петра Фоменко, а теперь и Кочкарёв Юрия Буторина в «Женитьбе». Каждый персонаж спектакля имеет свою цветовую гамму, и если пассивный Подколёсин одет в бледные лавандовые оттенки, то активный Кочкарёв носится по сцене в вишнёвой крылатке и бордовом сюртуке. Их парная сцена, где Кочкарёв внушает своему другу-ленивцу, как хорошо быть женатым, — интонационно ровная. Пожалуй, единственное, что делает диалог озорным, — воображение Кочкарёвым пяти «экспедиторчат», детей Подколёсина. Показывая рукой рост каждого, от младшего до старшего, Кочкарёв в запале произносит: «Серафим Иванович, Сидор Иванович, Сергей Иванович, Софья Ивановна…» Этот маленький фокус не только подпитывает комическую атмосферу спектакля (с подобными вставками он приобретает совершенно озорной, «фоменковский» вид), но и помогает разнообразить знакомый до оскомины текст Гоголя.

Появляется сваха Фёкла Ивановна. Она стремительно пролетает между партером и амфитеатром, успевая всучить зрителям свои визитные карточки, и взбегает на сцену. В исполнении Мадлен Джабраиловой сваха похожа на риелтора: держит в голове кучу имён и адресов, вечно спешит и всюду поспевает. Неброский макияж, короткая белая стрижка, тщательно подобранная одежда — и вместе с тем суетливость, трогательная шепелявость и доброта. Но только внешне и отличается эта Фёкла Ивановна от всех остальных… Тяжеловесный текст Гоголя, насыщенный историзмами и архаизмами, не позволяет выйти на новый уровень игры и «осовременить» роль. Вот и стильная дама средних лет вынуждена перечислять приданое невесты: «…один хлигерь совсем деревянный, другой на каменном фундаменте…»

Заскучав было в пустой квартире Подколёсина, переносишься в дивный новый мир — дом Агафьи Тихоновны. Поднимается занавес, и вместо привычных для «Женитьбы» подушек и перин видишь богатую купеческую лавку: цветастые материи, фотографический аппарат на треноге, зеркала — чего здесь только нет! Как будто из Петербурга попал на волжские просторы, в самую гущу нижегородской ярмарки, где купцы наперебой предлагают тебе свой товар. Пожалуй, Каменькович один из немногих не забыл, что Агафья — купеческая дочь и что им с тёткой после смерти отца перешло всё дело. Вот и обитают Арина Пантелеймоновна с Агафьей Тихоновной прямо в лавке — среди персидского шёлка, набивных платков и позвякивающих хрусталём люстр.

Арину Пантелеймоновну играет Елизавета Бойко — выпускница ГИТИСа прошлого года, принятая в труппу «Мастерской» в текущем сезоне. Рыжеволосой и зеленоглазой, ей бы впору играть королеву Елизавету, но и роль тётки выходит замечательно. Арина Пантелеймоновна крепко стоит на ногах и уверенно произносит каждое слово; она одна везёт на себе хозяйство, доставшееся от покойника шурина. В его добрую (или злую) память вывеску «Торговый дом Купердягиных» венчает огромный сжатый кулак. В наиболее драматических моментах он падает и издаёт громогласный звук; тогда Арина Пантелеймоновна, засучив рукава, дёргает за верёвку и поднимает его на место. Сразу думаешь: «Пётр Наумович сделал бы так же».

Воздушная, белоснежная Агафья Тихоновна в исполнении Ольги Бодровой и впрямь похожа на кусок сахара («Как рефинат! …сладость такая, что и рассказать нельзя», — расписывает невесту Фёкла Ивановна). Большеглазую, круглолицую, её хочется назвать не Агафьей Тихоновной, а Агашей — так нежна эта девушка, так заслуживает она любви. Только кто же виноват, что у Гоголя никто друг друга не любит?..

Не было бы «Женитьбы» без женихов, и в спектакле Каменьковича есть эта галерея хрестоматийных образов. Бывший морской офицер Жевакин (Степан Пьянков) — всё тот же одинокий старик, который вспоминает блаженную Сицилию и получает семнадцатый отказ от невесты. Отставной пехотный офицер Анучкин (Томас Моцкус) — мужчина средних лет с неопределённым цветом волос и такими же неопределёнными занятиями. Экзекутор Яичница (Василий Фирсов) — чиновник демонической внешности, напоминающий злодея Сагасту из сериала «Бумажный дом». Каждый из женихов занимает положенное ему место перед огромной живописной репродукцией (выстроенные в ряд, они образуют косую линию, уходящую в глубь сцены). Так, Яичница сидит у классицистского пейзажа с развалинами, Жевакин — на фоне Тибра и собора Святого Петра, а Анучкин — у мраморной беседки, где скрылась изящная красавица в декольте. Приём наглядный, но слишком уж очевидный. Картины как бы оттеняют персонажа, но не помогают развитию характера: во всех трёх случаях амплитуда роли незавидна. Как и положено у Гоголя, женихи покидают дом один за другим: разгневанный Яичница, расстроенный Анучкин и обиженный Жевакин. И как бы ни старался режиссёр наполнить действие весёлыми выдумками и бытовыми подробностями (Яичница, например, отмечает пункты приданого галочками, а Жевакин подслушивает разговор Кочкарёва с Агафьей Тихоновной, выглядывая из тантамарески), оно всё равно остаётся погружённым в вязкое гоголевское инобытие, откуда никто не знает дороги.

Наступает время самого длинного и изматывающего диалога: Кочкарёв уговаривает Подколёсина жениться на Агафье. Сыплются «тяжкие» обвинения, колкости чередуются с признаниями в дружбе, но и в этой кутерьме находится место трюку. Женихи не пропали без вести — каждого сфотографировала дворовая девочка Дуняша (её легко и свободно играет Екатерина Новокрещенова). Кочкарёв разворачивает большой, с человеческий рост, портрет Подколёсина, а на обратной стороне… Гоголь. И гневные слова, предназначенные для Подколёсина, Кочкарёв обращает к своему «отцу»: «Не сочинишь хуже этой рожи, ей-Богу, не сочинишь!» Абсурд этой сцены вызывает неподдельную улыбку.

Вдоволь насмешив зрителей, спектакль приближается к концу. Его финал похож на финал «Вишнёвого сада» Ивана Поповски: та же пустая сцена, белая прозрачная ткань и одиночество. Но Гоголь — не Чехов, и сердце не сжимается в предчувствии беды. Комедия выстроена так, что ни к одному из героев не испытываешь сожаления и не относишься всерьёз. «Женитьба» Евгения Каменьковича не предполагает нового видения «замыленного» сюжета — она просто смешит удачными творческими находками и радует искренностью и душевностью, неизменными для спектаклей «Мастерской».

Может, оно и к лучшему?

Источник: «Театральный журнал»


Последние статьи о театре

Другие статьи: 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78

© 1996—2024 Московский театр
«Мастерская П. Фоменко»
fomenko@theatre.ru
Касса: (+7 499) 249-19-21 (с 12:00 до 21:00, без перерыва)
Справки о наличии билетов: (+7 499) 249-17-40 (с 12:00 до 20:00 по будням)
Факс: (+7 495) 645-33-13
Адрес театра: 121165 Москва, Кутузовский проспект, 30/32		Rambler's Top100