Любовь Лебедина
«Труд», 21.05.2002

Безумный мир на подмостках

Фоменко и Туминас призывают на помощь высшие силы

Среди большого количества московских премьер два спектакля — «Безумная из Шайо» в Мастерской Петра Фоменко и «Ревизор» у вахтанговцев в постановке Римаса Туминаса — выделяются своей неординарной темой.

Туминас сильно рисковал, решив поставить известную каждому со школьной скамьи пьесу Гоголя. Но он все-таки сумел заметить в «Ревизоре» то, мимо чего проходили остальные режиссеры. Помните, Городничий, узнав о приезде ревизора, наказывает своим подчиненным, что ежели тот будет спрашивать о церкви (на которую были выделены из государственной казны деньги), то она, мол, сгорела? Ясное дело: денежки пошли ему и его чиновникам в карман. Выходит, они настолько погрязли в своих темных делишках, что уже и Бога не боятся и думают, что ежели поставят свечку в храме и попросят прощение у Всевышнего, то все их грехи будут «списаны». Но весь казус заключается в том, что и этой утешительной малости они себя лишили, не построив церкви в городе. И теперь во время спектакля свечи горят у груды кирпичей, когда-то предназначенных для храма. Где совесть у этих людей? А нет ее, и за это гоголевские персонажи расплачиваются: словно в мистическом триллере, с колосников сцены опускается огромный каркас церкви, который, двигаясь по кругу на тросах, сметает все и всех на своем пути. Казалось, такой апокалипсический финал несоединим с жанром комедии. Но дело в том, что литовский режиссер увидел в Гоголе не только замечательного комедиографа и мастера «обличительного смеха», но и философа, духовного наставника. Туминас уверен, что именно сегодня, когда общество особенно нуждается в нравственном очищении, «Ревизора» надо решать в стиле притчи, всеобъемлющей «человеческой комедии».
Маленькие, суетные людишки, забыв о своей душе, ведут себя в спектакле как одна шайка-лейка во главе с «паханом» Сквозник-Дмухановским. Городничий (Сергей Маковецкий) привык к своему высокому положению, поэтому у него все холодеет внутри, когда представляет, что сделают с ним после разжалования в «рядовые» его лучшие «друзья». В ужасе он лезет на позорный столб, установленный на сцене, и оттуда пытается оправдываться перед народом. Но приближенные не дают ему испытать радость самобичевания и устанавливают перед ним кафедру. В этой режиссерской метафоре, несомненно, читается едкая ирония по поводу той самой кафедры, которая должна служить для проповеди добра. Здесь же она предоставляется обаятельному подлецу, готовому ради собственной выгоды «подложить» под Хлестакова свою эмансипированную жену (Людмила Максакова) и взбалмошную дочь (Нонна Гришаева).
Вечер в честь знаменитого гостя в доме Городничего разыгрывается по всем канонам комической буффонады, где Хлестакову (Олег Макаров) позволяется все. Сидеть на столе, покрытом персидским ковром, где рядом с заморскими фруктами лежат горы картошки, в пьяном виде мочиться городничихе в подол платья, лежать на коленях обомлевших от счастья «отцов» города, которые потом выносят его на вытянутых руках, словно драгоценный сосуд. Не случайно перед отъездом, собирая с чиновников деньги и складывая их в огромный сундук, он искренне говорит, что ему нигде не было так хорошо, как здесь. Именно на этом сундуке зрители впервые увидят сидящего в одной ночной рубашечке Ивана Александровича, приезжающего в город N на железной детской кроватке. Сильный художественный образ, — благодаря ему у зрителей возникнет подозрение, что с головкой у Хлестакова не все в порядке? Кстати, ничего удивительного в том нет, уж если у такого зубра, как Городничий, «крыша» поехала и он фитюльку принял за ревизора, то что говорить о мамином сыночке, свихнувшемся в своем департаменте от постоянных издевательств над собой?
Если в спектакле Туминаса безумие преследует героев, то персонажи фоменковского спектакля давно живут в нем. Не случайно пьеса Жана Жироду называется «Безумная из Шайо». Сумасшедшая графиня Орели в исполнении Галины Тюниной спасает жителей рабочего квартала Парижа от преступной мафии, решившей провернуть грандиозную махинацию с нефтью, якобы здесь обнаруженной. Понятно, что это блеф, но люди напуганы: а вдруг аферистам удастся осуществить свой безумный проект, и тогда они лишатся своих жалких жилищ? В Шайо начинается паника. Длинный пролог к дальнейшим криминальным событиям понадобился режиссеру для того, чтобы создать коллективный портрет людей, выброшенных на обочину жизни.
Каждый день в дешевом питейном заведении собираются мусорщики, продавцы, полицейские, сутенеры, проститутки. Тут все друг друга хорошо знают, поэтому можно часами сидеть и слушать маленький оркестр или изливать душу случайно подвернувшемуся собеседнику. Но в последнее время сюда зачастила странная троица в цилиндрах и потертых смокингах, а к ним присоединился еще один подозрительный субъект, пьющий только воду и почему-то постоянно нюхающий ее. Чужаки ведут себя очень высокомерно, говорят шепотом, но их все-таки удается разоблачить сумасшедшей из Шайо, обладающей необыкновенной интуицией и чутьем на дрянных людишек. Есть у нее еще три подружки — такие же, как она, безумные дамы, давно живущие в своем иллюзорном мире добра, где нет места злу. Собравшись в подвале у графини Орели и раскачиваясь на ее широкой постели, подвешенной, словно люлька, к потолку, они разрабатывают план ликвидации аферистов.
Этот безумный квартет в исполнении Галины Тюниной, Натальи Курдюбовой, Мадлен Джабраиловой и Полины Кутеповой смешон, трогателен и по-детски наивен. Может показаться, что старушки играют в палачей, а на самом деле ничего противозаконного совершить не могут. Но ведь у сумасшедших своя логика? Обманным путем они завлекают учредителей мифической компании в жилище Орели и предлагают им спуститься в подземную клоаку, где якобы те могут обнаружить нужную им нефть. Огромная чугунная плита закрывается за ними, и больше никто никогда после этого их не увидит. Жестоко? Но ведь и справедливо?
Если в спектакле «Ревизор» Туминас призывает на помощь высшие силы, чтобы наказать зло, то в постановке Фоменко душевнобольные защищают мир от злых людей. За художественным вымыслом читается то, что два замечательных режиссера не зря обратились к теме безумия в современном мире, где каждый человек, несмотря на все уродства окружающей действительности, должен отвечать за свои поступки и приумножать добро, сокращая тем самым зону зла и «протаптывая» тропинку к сердцам других людей.

Последние статьи о театре

• Македонец отправился в Византию, Артур Соломонов, «Газета», 19.06.2002
  
• Поэзия и правда, Марина Давыдова, «Время новостей», 19.06.2002
  
• Ключ к Серебряному веку, Майа Одина, «Газета.ру», 18.06.2002
  
• Безумная Шайо, Ольга Егошина, «Вёрсты», 4.06.2002
  
• Танцы до экстаза, Олег Дуленин, «Знамя, № 6», 06.2002
  
• На нарах творчества, Ирина Алпатова, «Культура», 30.05.2002
  
• Лицедей — это диагноз, «Итоги», 27.05.2002
  
• Театр должен быть утоплен, Ольга Романцова, «Вести.ru», 27.05.2002
  
• Безумный мир на подмостках, Любовь Лебедина, «Труд», 21.05.2002
  
• Лицедей, как он есть, Алексей Филиппов, «Известия», 16.05.2002
  
• Безумие в день кровяной колбасы, Марина Райкина, «Московский комсомолец», 15.05.2002
  
• Драма на гастролях, Ирина Корнеева, «Время МН», 15.05.2002
  
• Диагноз — лицедей, Дарья Коробова, «Независимая газета», 15.05.2002
  
• Альбом семейных фотографий, Елена Губайдуллина, «Известия», 14.05.2002
  
• Растворение в канализации, Глеб Ситковский, 05.2002
  
• Имя полуденного незнакомца, Александр Смольяков, «Планета Красота, № 5-6», 05.2002
  
• Мастерская П. Фоменко. «Безумная из Шайо» Ж. Жироду, «Театральная афиша», 05.2002
  
• Инсценированные сновидения, Елена Губайдуллина, «Новое время, № 18-19», 05.2002
  
• Честь безумцу!, Екатерина Дмитриевская, «Экран и сцена, № 15-16 (633-634)», 05.2002
  
• «Безумная из Шайо», Виктория Никифорова, «Седьмой континент», 05.2002