Любовь Лебедина
«Труд», 16.03.2001

Мир без войны

Петр Фоменко доказал своим спектаклем, что грандиозную «Войну и мир» можно поставить и в маленьком театре

Еще когда Петр Фоменко репетировал рассказ Льва Толстого «Семейное счастье», говорили, что это своего рода подготовка к дерзкому замыслу спектакля по роману «Война и мир». Хотя никто всерьез не верил в осуществление столь грандиозного проекта на крошечной сцене театра с маленькой труппой. И вот недавно в Мастерской Фоменко состоялась премьера сложнейшего эпического произведения, впервые в истории русского театра осуществленного на драматической сцене.

На подобное мог, казалось, решиться или безумец, или страдающий манией величия режиссер. Фоменко не похож ни на первого, ни на второго, к тому же он не настолько наивен, чтобы подражать фильму Сергея Бондарчука и «понарошку» изображать военные баталии на сцене, выкатывая туда бутафорские пушки и паля из них с помощью хлопушек за кулисами. Согласитесь, это выглядело бы смешно и глупо в наш век. Сценическое изложение «Войны и мира» требовало особого подхода, тут было над чем поломать голову. Но Петр Фоменко (изгнанный в 1981 году из ленинградского Театра комедии за выпады против советской власти) не привык отступать. Его не испугало огромное количество персонажей в романе. Фоменко поступил как истинный стратег: не стал слово в слово пересказывать сюжет романа (это практически и невозможно), а выбрал начало первого тома «Войны и мира», где Толстой рассказывает о тех нравственных и психологических изменениях, которые происходят с людьми в связи с приближающейся войной?
С первой минуты действия режиссер устанавливает контакт с публикой через чтение романа. Артисты, передавая из рук в руки книгу, читают выбранные режиссером отрывки из первой части «Войны и мира», а потом представляют их в своем исполнении, импровизируя и «сочиняя» каждую роль «на ходу». Такое наглядное перевоплощение артистов кажется зрителям настолько естественным и органичным, что они с радостью воспринимают появление Ксении Кутеповой сначала в роли жены Андрея Болконского, а во втором акте — в образе грациозной Сони. К тому же так интересно наблюдать, как ее Лиза, переваливаясь, словно уточка, с ноги на ногу, с большим животом плывет среди гостей Анны Шерер, осторожно усаживается на стул, вытаскивает из ридикюля вышивание и, улыбаясь, оглядывает всех присутствующих. В ней столько покоя и тихого счастья, что зрители, глядя на нее, тоже начинают улыбаться. В сцене же именин Наташи Ростовой хрупкая и нервная Соня постоянно следит за Николенькой, подстерегает его на каждом шагу, и, подозревая в измене, плачет, плачет?
Через историю двух семейств — Ростовых и Болконских — Фоменко показывает, как много значит для каждого человека дом, семья и как легко это начинает разрушаться в атмосфере надвигающейся беды. Люди ходят в гости друг к другу, шьют себе новые платья, сватаются, влюбляются и стараются не думать о той катастрофе, которая вот-вот разразится над их головами. Впрочем, в России всегда так было: «пока гром не грянет — мужик не перекрестится». Тем не менее постепенно в петербургском салоне Анны Шерер о русском императоре начинают говорить не иначе, как о главном спасителе Отечества. Князь Андрей Болконский оставляет беременную жену и отправляется в действующую армию, а безусый Николенька Ростов бросает университет и поступает в гусарский полк, чтобы сражаться против Наполеона. Привычный, размеренный быт незаметно рушится на наших глазах? Но чем сильнее становится страх, тем больше люди стараются выглядеть внешне спокойными, веселыми, беззаботными. Старый князь Николай Болконский тоже уговаривает себя не думать о надвигающейся катастрофе, но карта Европы 1805 года, висящая за его спиной, не дает ему спать по ночам, как магнитом притягивает к себе, поскольку именно туда, на Запад, уезжает его единственный сын Андрей.
Эта огромная карта в виде раздвижного занавеса несет в спектакле огромную смысловую нагрузку. Ведь именно ради ее передела в начале XIX века Россия вступила в кровопролитную войну, мирной жизни пришел конец, и люди стали убивать друг друга. Но, впрочем, говорит Толстой, смерть всегда страшна — как на поле брани, так и в собственной постели. Фоменко придумал для материализации этой мысли замечательный режиссерский ход. В то время, когда в доме Ростовых все веселятся, поют, пляшут, целуются, — вверху, на маленькой площадке, отходит в мир иной безразличный всем граф Безухов. Режиссер «монтирует» события, как в кино, попеременно чередуя смешные и трогательные сцены объяснения в любви Наташи и Бориса Трубецкого, Сони и Николая Ростова с гнетущей обстановкой у постели умирающего вельможи. В финале второго акта две параллельно текущие линии соединятся, когда князь Василий Курагин, потрясенный видом смерти, произнесет: «Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, — и все для чего? Все кончится смертью, все. Смерть ужасна»?
После этого кульминационного момента спектакля дальнейшее действие несколько затормозится, станет более плавным и раздумчивым, и на первый план выйдет Мария Болконская в исполнении Галины Тюниной (в других актах играющей пожилую княгиню Ростову и хозяйку гостиной Анну Шерер). Комок подступает к горлу у зрителей, когда княжна Болконская вешает образок уходящему на войну брату и умоляет Андрея никогда не снимать его. Артисты играют сцену прощания столь трепетно, с такой внутренней дрожью, будто они на самом деле связаны кровными узами. Да и вообще в спектакле так много проявлений истинной дружбы, сочувствия к бедам ближнего, что невольно начинаешь задумываться: отчего все это исчезло из нашей жизни, куда пропало?..
Казалось бы, на этом можно было закончить рассказ о спектакле Фоменко, но, как мне кажется, он будет неполным без грустного и смешного эпилога, придуманного режиссером. Под звуки тирольской песенки «Мальбрук в поход собрался» князь Андрей в исполнении Ильи Любимова надевает на голову медный таз и в сопровождении верного «пажа» — Наташи Ростовой (Полина Агуреева), на которой, как вы помните из романа, он чуть не женился, а также своей беременной жены в подвенечном платье, маршируя, отправляется на войну? Такой художественной аллегорией Фоменко воспользовался под занавес представления не случайно. Ему как человеку, прожившему большую жизнь и запомнившему вторую мировую войну еще подростком, непонятно, как можно видеть что-то героическое в убийстве людей? Вот почему он иронизирует по поводу Болконского, отправляющегося на войну ради подвигов и не представляющего, что его жена может умереть при мирной жизни от тяжелых родов. Вот в таком совершенно неожиданном ключе заканчивает Петр Фоменко свой философский спектакль, который смотрится на одном дыхании, несмотря на то, что идет четыре часа.

Последние статьи о театре

• «Танцы на празднике урожая», Маша Иванова, «Итоги», 5.06.2001
  
• Между Пиусом и Лунасом, Глеб Ситковский, «Вечерний клуб», 1.06.2001
  
• Сестер стало пять, Олег Зинцов, «Ведомости», 1.06.2001
  
• Тоскливый праздник, Елена Губайдуллина, «Независимая газета», 1.06.2001
  
• Чужие на «празднике урожая», Ирина Леонидова, «Культура», 31.05.2001
  
• Мастерская без мастера, Роман Должанский, «Коммерсант», 31.05.2001
  
• Танцующие на свету, Мария Седых, «Общая газета», 31.05.2001
  
• Мастерская успеха, Ольга Романцова, «Вести.Ru», 31.05.2001
  
• Танцующие в тесноте, Марина Давыдова, «Время новостей», 30.05.2001
  
• Пять сестер, Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 30.05.2001
  
• Танцы в сельских интерьерах, Ирина Корнеева, «Время МН», 29.05.2001
  
• Танцы по-ирландски, Алексей Филиппов, «Известия», 29.05.2001
  
• Сладкий яд большого мира, Елена Дьякова, «Газета.Ru», 28.05.2001
  
• Война и мир в мастерской, Марина Гаевская, «Российские вести», 23.05.2001
  
• В одно касание, Александра Машукова, «Новое русское слово», 6.04.2001
  
• Начало романа, Л. Осипова, «Семья и школа, № 4», 04.2001
  
• Толстой. Мир без войны, Ольга Игнатюк, «Россия», 22.03.2001
  
• Начало романа. Сцены…, Вера Максимова, «Век», 16.03.2001
  
• Мир без войны, Любовь Лебедина, «Труд», 16.03.2001
  
• Между миром и войной, Виктория Никифорова, «Эксперт», 12.03.2001