Мария Седых
«Общая газета», 31.05.2001

Танцующие на свету

У «фоменок» что ни премьера, то «праздник урожая»

Возможно, нам вскоре предстоит пересмотреть все пьесы современного ирландского драматурга Брайена Фрила, так как на русской сцене один за другим у него появились весьма серьезные поручители — театры Льва Додина и Петра Фоменко. Это вполне достаточные основания, чтобы войти в моду, а уже потом сколько угодно рассуждать о достоинствах его пьес — иной раз вторичных, а порой попросту занудных.
Спектакль Мастерской «Танцы на праздник урожая», поставленный молодым режиссером Прийтом Педаясом, кажется инсценировкой большого романа. На такой лад всегда настраивает фигура рассказчика, подчиненная мнимому своеволию памяти. В таком случае решающим для спектакля становится? дыхание. Если воздуха хватает, значит, у автора, театра и зрителя есть общая память.
В «Абсолютно счастливой деревне» и толстовских романах мы дышали сообща родной историей и родной литературой, где любая дата, словечко или имя персонажа — укол-подсказка для игры воображения. А куда себя ущипнуть, когда речь идет о детстве ирландского байстрюка Майкла, живущего в двух милях от деревни Беллибег графства Донегал с мамой, четырьмя незамужними девушками и дядей, священником-миссионером, вернувшимся из Индонезии? Щипай не щипай себя в таком пейзаже, подкорка молчит. И разве что время действия — 1936 год да порыв незадачливого папаши отплыть воевать в Испанию (хотя и его мотивы далеки от знакомого интернационального долга) подключают лишь самые общие ассоциации. 
В этих далеких краях, среди экзотических реалий, непривычного семейного уклада, своеобразных характеров и непредсказуемых реакций поначалу чувствуешь себя любознательным интуристом, дивясь отличиям. Но вскоре попадаешь в традиционный фоменковский капканчик, когда чуднóе оборачивается чýдным.
?Тот год запомнился Майклу (К. Пирогов) появлением в доме приемника «Маркони» и возвращением дяди. Приемник где-то коротил и потому включался и выключался по собственному желанию. А дядя (К. Бадалов) так долго говорил на суахили, что теперь, перебирая синонимы, с трудом набредал на нужное слово.
Возможно, эта тысяча первая история о тех, кто родом из детства, и осталась бы поиском синонимов, набором банальностей, но она оживает под рукой режиссера, словно чертов «Маркони», неожиданно и всегда на желанной музыке. Новостей здесь не транслируют. Их приносят за две мили на усталых ногах.
А музыка играет так громко, так весело для пяти сестер Мундэй, августовские недели из жизни которых и составляют робкий сюжет-воспоминание. Бессобытийный, но чувственный. Впрочем, и бессобытиен он только для тех, кто слушает радио и смотрит телевизор. Там не расскажут, какое горе, когда умирает прирученный тобой петух, и на что жить, если некому продать перчатки ручной вязки и не продлен контракт в местной школе.
За опрятностью, немногословием, деликатностью нам сразу и не распознать их бедность, суровость повседневного быта. Нам, твердо выучившим, что трудней и тяжелей, чем мы, никто никогда не жил, и невдомек, что лямку можно тянуть, начищая каждый день обувь обитателей деревенского дома, не стеная, не ища виноватых, не проклиная отца ребенка за то, что не женился? Может быть, мы видим их детскими глазами Майкла, помнящего, как расцветали мать и тетушка Агнес, завидев его непутевого папашу (Р. Юскаев), как лукаво насмешничала крепкая Мегги, сочинявшая для него загадки, и подсовывала подарки неулыбчивая Кейт? Может быть. «Сдаюсь», — упреждал в таких случаях находчивый мальчишка, не дожидаясь конца вопроса.
Сдаюсь, не знаю, как объяснить, почему так по-русски болит душа за этих безмужних ирландских молодух и так поет вместе с ними, когда они вытанцовывают свой танец, нелепый, как толстые шерстяные чулки, которые не удерживают подвязки, грубоватый, как их вытянувшиеся вязаные кофты на чахлых задах. Танец — изящный и застенчивый, как не выплеснувшаяся любовь.
Сестры Кутеповы, Галина Тюнина, Мадлен Джабраилова и Полина Агуреева абсолютно неузнаваемы в новых ролях, потому что Майкл знает их только в таком воплощении. Мы же, отыскав сходство с русской родней, вновь пленяемся разнообразием чувственных подробностей, щедростью деталей, открытой ясностью натур.
В сущности, о чем бы ни рассказывали нам в последнее время со сцены Мастерской, в разной аранжировке угадываешь лейтмотив. Есть в жизни человека мгновения, когда для него светит солнце, поют птицы и так далее. Только спустя годы он сознает, что это было. Всегда в прошедшем времени. Счастье пережить то же в настоящем дарит театр. Этот театр. В других другое настоящее.

Последние статьи о театре

• «Танцы на празднике урожая», Маша Иванова, «Итоги», 5.06.2001
  
• Между Пиусом и Лунасом, Глеб Ситковский, «Вечерний клуб», 1.06.2001
  
• Сестер стало пять, Олег Зинцов, «Ведомости», 1.06.2001
  
• Тоскливый праздник, Елена Губайдуллина, «Независимая газета», 1.06.2001
  
• Чужие на «празднике урожая», Ирина Леонидова, «Культура», 31.05.2001
  
• Мастерская без мастера, Роман Должанский, «Коммерсант», 31.05.2001
  
• Танцующие на свету, Мария Седых, «Общая газета», 31.05.2001
  
• Мастерская успеха, Ольга Романцова, «Вести.Ru», 31.05.2001
  
• Танцующие в тесноте, Марина Давыдова, «Время новостей», 30.05.2001
  
• Пять сестер, Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 30.05.2001
  
• Танцы в сельских интерьерах, Ирина Корнеева, «Время МН», 29.05.2001
  
• Танцы по-ирландски, Алексей Филиппов, «Известия», 29.05.2001
  
• Сладкий яд большого мира, Елена Дьякова, «Газета.Ru», 28.05.2001
  
• Война и мир в мастерской, Марина Гаевская, «Российские вести», 23.05.2001
  
• В одно касание, Александра Машукова, «Новое русское слово», 6.04.2001
  
• Начало романа, Л. Осипова, «Семья и школа, № 4», 04.2001
  
• Толстой. Мир без войны, Ольга Игнатюк, «Россия», 22.03.2001
  
• Начало романа. Сцены…, Вера Максимова, «Век», 16.03.2001
  
• Мир без войны, Любовь Лебедина, «Труд», 16.03.2001
  
• Между миром и войной, Виктория Никифорова, «Эксперт», 12.03.2001