Глеб Ситковский
«Газета Gzt.Ru», 15.09.2004

Невыносимая этюдность бытия

Петр Фоменко поставил «Три сестры»

Самая великая гордость театра «Мастерская Петра Фоменко» — его женщины. Среди фоменковских мужчин, никто не спорит, тоже водятся яркие индивидуальности, но такого числа «коллекционных экземпляров», как в девичьей части труппы, не знает ни один российский театр. Как с такими девушками да без «Трех сестер»? Непорядок. Петр Фоменко взялся восполнить досадный пробел в афише.

Как распределятся роли сестер Прозоровых, гадать не приходится, когда в театре имеются две природные сестры Кутеповы. Ксению одели в белое и назвали Ириной, для Полины, наоборот, припасли черный цвет и имя Маша. На роль Ольги, ясное дело, назначили Галину Тюнину. Цвет сестринских платьев, равно как и прочие сценические прихоти автора, соблюдены в спектакле Фоменко со всей строгостью. Попробуй не соблюди, когда сбоку в уголке сцены притулился придирчивый Человек в пенсне (Олег Любимов), водящий пальцем по строкам и сличающий всякое актерское слово с тем, что записано в его скрижалях.

Расхожий, граничащий со сценической банальностью прием заставил вспомнить о фоменковской инсценировке начальных глав «Войны и мира». В том спектакле тоже имелось нечто вроде рамки, куда были втиснуты все толстовские герои: актеры просто читали толстенную книгу и тут же, моментально вживаясь в роль, разыгрывали перед нами «сценки на тему».

Соскребая хрестоматийный глянец с классики и страшась заскорузлой негибкости сценического продукта, Петр Фоменко примерно так же поступил и с «Тремя сестрами». Он называет свою работу «сценическими этюдами на пути к спектаклю», а Человек в пенсне то и дело нудит из своего угла: «Пьеса еще не совсем готова, а мне необходимо присутствовать на репетициях!» (это, разумеется, реальная цитата из чеховского письма к Книппер).

Быть по-этюдному, по-студийному легким в «Трех сестрах» — дело тяжкое. Слишком тяжелый груз интерпретаций волочит за собой эта пьеса, слишком просто цепляются одно за другое колесики слов, давно вызубренных нами наизусть в театральных залах. Рефлексирующий по этому поводу Фоменко даже пожаловался зрителю на основную режиссерскую проблему, вынеся в программку главную для себя цитату из «Трех сестер»: «Так вот целый день говорят, говорят? Живешь в таком климате, того гляди, снег пойдет, а тут еще эти разговоры». Автор-очкарик время от времени с отчаянием бросается к своим героям с криком «Пауза!», но те, отмахиваясь от него, как от мухи, продолжают множить массу слов.

Дорастя до премьеры, фоменковские «Три сестры», несмотря на их долготу (4 часа с двумя антрактами), по-прежнему кажутся длинной цепью актерских этюдов. Какие-то сцены сыграны с ошеломляющей силой и пронзительностью, какие-то приходится терпеливо пережидать, смирившись с тем, что «говорят, говорят?». Чаще, к сожалению, интересней следить за виртуозными актерскими работами, чем за режиссерской мыслью. Впрочем, и актерские работы в большинстве случаев оказались предсказуемо-виртуозны. В рецензиях начала прошлого века в таких случаях было принято писать: «Как всегда, хороша оказалась г-жа Тюнина». Опоры, на которых держатся фоменковские спектакли, не подвели: помимо трех главных исполнительниц, должны быть названы Юрий Степанов-Чебутыкин и Карэн Бадалов-Соленый. Но из неожиданных актерских решений — разве что обаятельно-нелепый и некрасивый барон Тузенбах, придуманный записным красавцем фоменковского театра Кириллом Пироговым.

Для того чтобы браться сегодня за «Трех сестер», нужны какие-то особо веские причины. У Фоменко таких причин было немало, и все их мы знаем по именам. Ксения и Полина, Карэн и Юрий, Галина и Кирилл? Но глубинной причины, о которой мы все не были бы осведомлены до премьеры, так и не обнаружилось. Петр Фоменко, как от него и ждали, поставил лучшую версию «Трех сестер» из всех, что имеются нынче в Москве. Кто бы и сомневался в этой победе. Но все же хотелось бы большего.

Последние статьи о театре

• Фоменко среди трех сестер, Марина Токарева, «Московские новости», 24.09.2004
  
• Тщетный авторский надзор, Наталия Каминская, «Культура», 23.09.2004
  
• Три сестры, Майа Одина, «Афиша», 21.09.2004
  
• Сестринские чувства, «Итоги», 21.09.2004
  
• Закулисная съемка, Екатерина Васенина, «Новая газета», 20.09.2004
  
• Леденцовый период русской истории, Елена Дьякова, «Новая газета», 20.09.2004
  
• Без верхушек, Григорий Заславский, «Независимая газета», 20.09.2004
  
• Три сестры и один сумасшедший, Елена Ямпольская, «Русский курьер», 17.09.2004
  
• Человек человеку сестра, Артур Соломонов, «Известия», 16.09.2004
  
• Чехов оказался безыдейным, Роман Должанский, «Коммерсантъ-Daily», 16.09.2004
  
• «Я и не знаю, что сказать», Ольга Кузнецова, «Время новостей», 16.09.2004
  
• Непрерванный диалог, Алена Карась, «Российская газета», 16.09.2004
  
• Три сестры нашли автора, Олег Зинцов, «Ведомости», 16.09.2004
  
• Без живой воды, Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 15.09.2004
  
• Поприщин и его тени, Марина Давыдова, «Известия», 15.09.2004
  
• Невыносимая этюдность бытия, Глеб Ситковский, «Газета Gzt.Ru», 15.09.2004
  
• Хмель души, Ольга Егошина, «Новые известия», 15.09.2004
  
• Бальзак в Бердичеве венчался, Дина Годер, «Gazeta.Ru», 15.09.2004
  
• Курсовая по Чехову, Марина Шимадина, «Коммерсант-Weekend», 10.09.2004
  
• Черный хлеб Петра Фоменко, Григорий Заславский, «Независимая газета», 10.09.2004